Ожог

Так, может, пора задуматься?

Все его мысли крутились вокруг того, как Джоузи окажется у него в постели, как покорится ему, готовая выполнить любое его желание. Он думал о подарках, которые станет ей дарить, об исполнении любых ее желаний. Неужели этого мало? Получается, что да.

Водитель остановил машину у дома, где жил Эш. Эш вылез первым, затем подал руку Джоузи. Водитель достал из багажника ее сумку.

– Не думала, что ты живешь возле Гудзона, – по-детски удивилась Джоузи.

– Да. Сверху вид еще красивее. Идем.

Лифт поднял их на последний этаж, прямо в прихожую квартиры Эша. И Эш сразу же провел Джоузи в спальню. Она робко оглядывалась по сторонам, удивленная размерами квартиры и числом комнат.

– За той дверью – ванная. Переоденься в то, в чем собираешься спать. Я пойду на кухню, приготовлю тебе поесть. Наверное, и бокал вина не помешает. Не торопись.

– А где я буду спать? – осторожно спросила Джоузи.

Эш обнял ее за плечи и нежно погладил их:

– В моей постели, Джоузи. Со мной.

В ее глазах снова появилась тревога.

Эш нагнулся и поцеловал ее в лоб, чувствуя к ней безграничную нежность и ее беззащитность. Опять этот страх в ее глазах, опять беспокойство.

– Джоузи, чего ты испугалась? Мы ляжем и будем разговаривать. Ты будешь лежать в моих объятиях. Ты почувствуешь себя в полной безопасности. А потом мы… уснем. Потому я и попросил тебя переодеться. Больше ты свою пижаму не наденешь, но сегодня тебе необходим защитный барьер. Ты все еще не уверена во мне. Но уверенность у тебя появится. Вот увидишь.

Он еще раз поцеловал Джоузи и ушел на кухню.

Эш помнил, что она довольно равнодушна к выпивке, но иногда не прочь выпить рюмку хорошего вина. Сегодня вино будет как нельзя кстати. Оно поможет Джоузи расслабиться и почувствовать себя увереннее. Он забыл спросить, какие вина она предпочитает. Наверное, все-таки красные. Художнику и в вине нужен цвет. В белом вине ни цвета, ни тепла.

Эш нахмурился, когда вспомнил, что его обед был прерван звонком человека, ведущего слежку за Джоузи. Скорее всего, и Джоузи давно ничего не ела. Для плотного обеда было поздновато. Эш решил ограничиться легкой закуской.

В холодильнике он нашел фруктовый салат и несколько ломтиков сыра гурмэ, а в кладовой – хлеб и крекеры. Все это он разместил на подносе. Не хватало лишь сладкого. Ну какая женщина откажется от шоколада?

Экономка Эша частенько оставляла для него восхитительные десерты. На этой неделе она приготовила шоколадный мусс со взбитыми сливками. На верхней полке холодильника Эш обнаружил пять порций. Он взял две и тоже поставил на поднос.

Он осторожно понес ужин в спальню, считая, что дал Джоузи достаточно времени, чтобы переодеться и освоиться в спальне.

Когда он вошел, Джоузи сидела посередине кровати, скрестив ноги. Босые ноги. Эта деталь очень понравилась Эшу. Значит, она чувствовала себя в его спальне как дома.

Джоузи надела шелковую ярко-розовую пижаму с длинными рукавами и длинными штанами, причем застегнула ее на все пуговицы.

Ладно, сегодня он позволит ей такой наряд. Ее защитный барьер. Но начиная с завтрашнего вечера она будет ложиться совершенно голой. Они должны касаться друг друга телами, а не складками пижам.

Увидев поднос с угощением, Джоузи передвинулась, освобождая место.

– Ныряй под одеяло, – велел ей Эш. – Поднос я поставлю на прикроватный столик. Мы устроимся поудобнее и будем есть.

Джоузи послушно улеглась под одеяло и сделала из подушек подобие кресел. Эш поставил поднос на столик со своей стороны кровати и отправился переодеваться.

Эш привык спать в трусах-боксерах. Никаких пижам. Трусы достаточно длинные. Не скажешь, что он совершенно голый. К тому же он обещал Джоузи, что сегодня у них будет ночь разговоров и сна. Никаких поползновений с его стороны.

Выйдя из гардеробной, Эш заметил, что Джоузи украдкой наблюдает за ним. Ему понравилась ее невинная хитрость: смотреть сквозь полузакрытые ресницы. Когда он лег рядом, у Джоузи покраснели щеки.

Он предложил ей фрукты и сыр, а затем поднес бокал вина. Эш предлагал ей маленькие кусочки и словно ненароком задевал кончиками пальцев ее губы. Джоузи нравилось есть из его рук, а ему – вот так ее кормить.

Напряженность в ее теле уступала место сонливости. То же самое Эш видел в ее лице. Она оттаивала.