— Господи, хлеб… Он же сгорел! Совсем забыла! Тефи, ты вернулась? Пальто на вешалке висит. Ничего не случилось? Почему так рано?
Говорившая вошла в кухню, ахнула, уронила пакет с надписью «Территория еды» и закричала:
— Гарик!
— Игорь в спальне Тефи, — быстро сказал я. — Извините, сюда лучше не входить.
— Вы, собственно, кто? — возмутилась женщина, отступая назад.
— Иван Павлович Подушкин, — представился я. — А вы, наверное, Вера?
— Именно так, — слегка успокоилась жена Игоря. — Я не ждала гостей, собралась ужин приготовить, вспомнила, что забыла купить сметану… Ой, хлебушек! Его надо достать!
Вера попыталась пройти к плите, но я преградил ей путь.
— Сюда нельзя.
— На этой кухне командую я! — взвилась невестка Гусевой. — Ну-ка, подвиньтесь… Мама-а-а-а!
От вопля, изданного ею, на хрустальной люстре затренькали подвески. Вера пошатнулась. Я схватил ее в охапку и понес по коридору. Пнул ногой двустворчатую дверь, вошел в просторную комнату с огромной кроватью, хотел положить даму на ложе, но увидел, что на нем сидит Тефи, и остановился.
— Ванечка, к нам смерть пришла? — жалобно спросила пожилая дама.
— Вера жива, — начал я успокаивать ее. — Она очень испугалась, поэтому у нее ноги подкосились.
— Я спрашивала о… ну… на кухне… — пролепетала Стефания Теодоровна.
Я осторожно усадил супругу Игоря в кресло.
— М-м-м… — простонала Вера. — Голова болит…
— Ой, очнулась! — обрадовалась Гусева-старшая. — Ванечка, знаете, чем на самом деле завершилась сказка про спящую красавицу?
— Принц поцеловал девушку, та пробудилась, и они сыграли свадьбу, — ответил я, немало удивленный поведением дамы: в квартире труп, а она весьма бодра и, кажется, даже весела.
Стефания Теодоровна похлопала ладонью по одеялу.
— Садитесь. Нет, этот конец дописали потом, чтобы дети не рыдали. В действительности дочурка короля была избалованной, глупой и непослушной девицей. Ей же велели никогда не трогать веретено, ан нет, она схватила его в руки. И что вышло? Король с королевой вместе со всеми придворными умерли. Принц же, случайно увидевший гробницу, наклонился, чтобы получше рассмотреть мумию. А из-под нее выползла змея, укусила его, у принца, отравленного ядом, начались галлюцинации, и он женился на гадюке, потому что та показалась ему прелестной принцессой. Змеюка постоянно внушала наивному парню, что до встречи с ним была спящей девушкой. Ну, нравится такой сюжет?
— У вас удивительная фантазия, — только и сумел сказать я.
— Нет, Ванечка, про гадюку — это реальная правда, — горько вздохнула Тефи. — Много хороших мальчиков женятся на скользких змеючках с темной биографией, а те потом поют мужу о детстве во дворце и о папе, разорившемся короле. Естественно, к Вере это не относится. Солнышко, не подумай, что я про тебя говорила. От нервов чушь несу, мне плохо, истерика начинается. Что за ерунду болтаю? Простите, ради бога.
— Ау, кто дома есть? — закричал издалека веселый тенор. — Мы пришли! Мама, ты где?
— В спальне, — громко ответила Тефи. — Кирюша, иди сюда. Кого ты привел? Глеба? Лучше Федорову отправиться домой.
— Нет, у меня сюрприз, — радостно заявил, появляясь в комнате, симпатичный стройный, совсем непохожий на Игоря молодой мужчина. — Привет, ма! У нас гости? Ну, угадайте, кто сейчас войдет!
Гарик, до сих пор молча сидевший в кресле, откашлялся:
— Не время шутить, в доме…
— Зануда! — оборвал брата Кирилл. — Давайте же, напрягитесь! Даю подсказку: красавица, вы видите ее по телику, звезда, поет мегахит про любовь: «Птицей она-а-а-а полети-ит и тебя-я-я захвати-и-ит…» Ну?
— Прости, дорогой, слишком трудная задача, — извиняющимся тоном произнесла Стефания Теодоровна. — Я телевизор не люблю, использую его для просмотра фильмов, которые покупаю. Недавно смотрела сериал про собаку-полицейского, но там певиц нет.
Кирилл указал рукой на дверь и заорал:
— Та-да-да-дам! Бам! Бам! Твой выход, дорогая!
Глава 5
Скажу прямо: прожив на свете немало лет, я полагал, что навидался всякого и навряд ли могу уподобиться ребенку, который, проснувшись в новогоднюю ночь, видит, как Дед Мороз раскладывает под елкой подарки. Но девушка, которая сейчас вошла в комнату, заставила меня раскрыть рот.