Тайная связь его величества

Алла вздохнула. Очевидно, та давняя история оставила глубокий след в ее памяти.

— И что дальше было? — не удержался я от вопроса, так как рассказчица надолго умолкла.

— Я стала незнакомке объяснять, что мой муж из самых благих побуждений попытался поговорить с соседями, мол, у их дочери есть некая психологическая проблема, которую необходимо решить, но они предпочли вытурить Леру вон. «Да, я поняла, что с ними бесполезно говорить, — кивнула гостья. — Попросила Надежду Васильевну отдать документы Леры — паспорт, студенческий билет, зачетку, о вещах даже не заикнулась. И видите, чем это обернулось? Извините, я доставила вам хлопот, сейчас уйду. В милицию обращаться не хочу, никому шум не нужен — начнется расследование, расспросы, пойдут сплетни». Конечно, я расстроилась. Бедная Валерия, думаю, как она теперь жить будет? Квартиры нет, диплом пока не получила, средствами не располагает… И знаете, что я услышала в ответ?

Каверина устремила на меня взгляд, а я просто ждал продолжения рассказа.

— Я очень удивилась ее словам, — снова заговорила Алла. — «Мы не бросим Лерочку, — пообещала дама. — Они с Сонечкой, нашей дочерью, не первый год дружат, учились в одном классе. А познакомились после того, как мы перевели Соню в этот район в новую школу, когда стало понятно, что девочке предстоит карьера профессиональной скрипачки. У дочки много времени уходило на работу с педагогом-репетитором, обычные уроки она не успевала сделать, а в старой школе учителя не шли нам навстречу, ставили двойки по математике, физике. Зачем музыканту точные науки, не понимаю… В общем, муж нашел учебное заведение с другими порядками, там на посещаемость смотрели сквозь пальцы, понимали, что Соня не станет поступать на мехмат, и не придирались. Дочка оказалась в новом классе, ее посадили рядом с Лерой, и вот с тех пор девочки неразлучны. Валерия после занятий в институте бежит к Соне, выходные проводит с нами, у себя дома она только ночует. Лерочка приучила Сонюшку к спорту, а та открыла перед подругой мир музыки, они очень хорошо дополняют друг друга».

Алла сложила руки на коленях.

— Когда гостья ушла, я подумала: эта женщина точно знает, что Лере взбрело в голову поменять пол. Наверное, Софья и Валерия… ну… Вы понимаете?

Я кивнул. Каверина выпрямилась.

— Вот вам две матери, Надежда и другая, не помню, как ее звали, только имя девочки в памяти задержалось. Пименова дочь вон выгнала, а вторая подругу своей дочери приветила, ради ребенка на все пошла. Спустя неделю Надя начала про нас с Гришей гадости во дворе говорить, а когда ее спрашивали, куда Лера подевалась, орала: «Нет у меня дочери! Не место шлюхе в приличной семье!» Дальше — хуже. Алексей умер, Надежда совсем умом тронулась, врала, что у Валерии сифилис, она пол-Москвы заразила… Все, не хочу повторять всякую чепуху. Вот такая история. Но в нашем доме никто правды не знает, ни я, ни супруг рта не раскрывали. Многие поверили Пименовой, считают Леру больной. Вам я истину открыла, потому что подумала: вдруг Валерия решилась-таки на чудовищную глупость и слетала в Таиланд, для чего назанимала денег, а отдать вовремя не смогла, за что ее и убили. Наверное, вам надо поговорить с кем-то, кто в курсе личной жизни Валерии, найти ее близких, например Софью.

Я поблагодарил Каверину и ушел.

Глава 23

— Пименова была лесбиянкой? — переспросил Макс, когда я рассказал ему по телефону то, что узнал за сегодняшний день.

— В юности она себя считала мужчиной, — уточнил я. — И, похоже, любила Соню Вайнштейн, чьи родители толерантно относились к нетрадиционной сексуальной ориентации дочери.

— Оригинальный поворот, — протянул Воронов. — Это объясняет и ее манеру одеваться, и экстремально короткую стрижку. Я слышал, что у некоторых бывших спортсменок возникают проблемы с половой жизнью. Малопорядочные тренеры, желая вырастить чемпионов, дают подростку горы таблеток, среди которых немалая часть гормональных, и в неокрепшем организме происходит сбой. Но Валерии операцию по смене пола не делали, иначе патологоанатом сразу бы увидел, что к чему. Физически она оставалась женщиной. Спасибо, Ваня. Ты куда теперь направишься? Может, пересечемся, поужинаем?

— Лучше поеду домой. Меня до сих пор потряхивает, — ответил я.

— Почему тебя знобит? — удивился друг.