Тайная связь его величества

— И хорошо, — не дрогнула жена, — пар костей не ломит. Ладно, пошла чайник ставить.

Мы с Ильей остались вдвоем.

— Эх, бабы… — вздохнул родственник. — Чего с них взять? Начнешь спорить, дороже выйдет. Я, Вань, так считаю: уступи женщине в малом, а в большом на своем настаивай. Оно, конечно, нам с тобой в старой-то футболке и штанцах разношенных удобней, но спокойно и в костюме походим. Если по каждому вопросу жене перечить, она к такому разговору привыкнет и ваще тебя слушать перестанет. Жарко, но я перетерплю, зато, когда серьезное дело затеется, тут уж кулаком по столу: мол, молчать, мужик проблему решит, сиди тихо. Вот это по-правильному будет. Как считаешь?

— Угу, — пробормотал я, разглядывая презент.

— Го-о-ол! — заорал телевизор.

— Ёжкина матрешка, пропустил, — спохватился Илья и убежал.

Я осторожно потрогал пальцем куртку. Честно скажу: гаже дряни в жизни не видел.

— Ваняшка! — закричала за спиной Таня.

Вздрогнув, я обернулся.

— Чего стоишь? Надевай.

Я изобразил на лице подобие улыбки.

— Дома жарко, боюсь вспотеть, брюки помну. Пусть пока обновка полежит в шкафу.

Лицо Тани стало несчастным.

— Не понравилось…

— Ну что ты, — возразил я, — вещь прекрасная.

— Почему тогда примерить отказываешься?

— Ну… жарко, — повторил я аргумент Ильи.

— Понятно, — горько вздохнула Таня, ссутулилась и ушла.

Я еще раз посмотрел на куртку со штанами, на голубую бумагу, бантик из фольги, на открытку со стихами, вздохнул, закрыл дверь, разделся, натянул на себя уродство, неожиданно оказавшееся мягким и уютным, и отправился в столовую.

— О, Ваняшка, красавец! — закричала Татьяна. — А я уж подумала, что не угодила, расстроилась. Не денег жалко, хоть семь сотен на дороге не валяются, хотела тебе радость доставить.

— Костюм шикардос, — выпалил я, — полный восторг. Не хотел примерять, потому что боялся помять, но не удержался. Ну, Танюша! Ну, угодила!

Она радостно засмеялась и толкнула Илью, сидевшего в кресле.

— Глянь на брата. Супер ему?

— Ага, — ответил Илья, не отрывая глаз от экрана. — Во позорники! За что им ломовые деньги платят? Стыдоба смотреть.

— К столу садитесь, — приказала Таня, — оладушки остынут. Ваняшка, слышишь звонок? Вроде твой телефон поет. Он в прихожей лежит, у зеркала.

Я поспешил в холл и увидел, что меня разыскивает Воронов.

— Не спишь? — спросил Макс.

— Чай с гостями пить собрался, — ответил я.

— Хотел тебе интересную вещь сообщить, — продолжил друг. — Кассирша концертного зала «Симфония» рассказала тебе, как на похоронах Софьи Вайнштейн некая сумасшедшая кричала, что ей должны вернуть положенную в гроб дорогую скрипку, поскольку инструмент приобрел ее муж, отец погибшей. Так?

Я сел на стул у двери.

— Да. К сожалению, кладбища и крематории приманивают неадекватных людей, те подпитываются чужими отрицательными эмоциями. Да и на открытых судебных заседаниях в залах часто сидят шизоиды, не имеющие ни малейшего отношения ни к подсудимому, ни к потерпевшим.

— Верно, — согласился Воронов. — Но я, зная дату погребения Софьи, проверил, не забирали ли кого в тот день с погоста «Бантик» в отделение. Кассирша не ошиблась, одна гражданка учинила скандал у могилы. Угадай, как ее звали? Лазарева Марина Андреевна.

— Жертва маньяка! — подскочил я. — Как и Софья Вайнштейн. Значит, две убитых связаны между собой.

Глава 24

К столу я вернулся в глубокой задумчивости.

— Положу тебе горяченьких оладушков, — засуетилась Таня. — Варенье бери. Домашнее, сама варила, не покупное барахло. Вот, сегодня банку открыла.

Я посмотрел на стеклянную емкость, увидел на ней криво наклеенную бумажку, прочитал надпись: «Джем из мозга кота» и уронил вилку.

— Экий ты неаккуратный, Ваняшка, — укорила Таня. — Ща чистую дам. Чего прижух? Сидишь тихо, словно нашкодил. Случилось что плохое? Кошелек потерял? Паспорт украли? Машину, не дай бог, разбил? Давай сама вареньица на тарелочку шмякну.

Таня схватила столовую ложку, зачерпнула из банки нечто серо-розовое с темно-бордовыми вкраплениями, плюхнула отвратительный продукт в розетку и заулыбалась.