69  

— Неужели профессор Гитанов так легко нарушил врачебную тайну? Взял и выложил тебе всю подноготную пациента? Я полагал, что такое поведение свойственно современным эскулапам, доктора старой закалки другие, — поразился я.

Максим засмеялся.

— Знаешь моего сотрудника Леню Яковлева?

Я напряг память.

— Симпатичного шатена со внешностью молодого Алена Делона? В последний раз я видел его на твоем дне рождения и удивился: ну почему парень подался в полицейские? Ему надлежало делать карьеру на экране, женщинам такой типаж очень нравится.

— Во-во, бабы от Лени тащатся, — еще больше развеселился Воронов. — Мы как раз с ним к Владимиру Семеновичу и ходили. Я с ним беседовал, а Леньку к его секретарше подослал, той лет сорок пять, кольца на пальце нет.

— Можешь не продолжать, — усмехнулся я. — Дама при взгляде на Яковлева моментально забыла не только про врачебную тайну, но и вообще про все на свете.

— Точно, — подхватил друг-следователь. — Пока я общался с Гитановым, Леонид хорошенько расспросил тетушку. А та, как оказалось, информирована лучше некуда. Выяснилось, что ее мать в свое время была помощницей профессора, а когда состарилась, устроила дочь на свое место. Понимаешь, какой Клондайк раскопал Яковлев? В общем, дамочка услужливо скопировала историю болезни Игоря и отдала ее нашему мачо.

— Да уж, — вздохнул я, — не зря говорят: хочешь, чтобы начальник решил твою проблему, подкатись к его секретарше.

— Именно так, — согласился Макс. — Кстати, Владимир Семенович со мной откровенничать не стал, сухо заявил: «Уважаемый, если у вас неполадки со здоровьем, то, обратившись к доктору, вы надеетесь, что тот не станет о них болтать. Никаких сведений об Игоре Гусеве сообщить не могу. Даже если принесете приказ от прокурора, я не нарушу молчания. У меня свои принципы, я от них никогда не отступаю. Прощайте». Я потопал в ближайшее кафе пить чай, а Леня остался амурничать, в результате мы знаем гору интересного. К Гитанову Стефания Теодоровна впервые обратилась, когда директор школы сказал, что ее сына надо перевести в коррекционное заведение.

— Постой, ты же сказал, что Игорь Гусев прекрасно учился, — удивился я. — Почему его хотели определить к детям, отстающим в развитии?

— Проблем со знаниями у первоклассника не было, — подтвердил друг, — а вот с общением просто беда. В результате мать забрала шестилетку из первого класса, решив, что сын еще слишком мал. Но все же сообразила: поведение у Гарика странное, а потому обратилась к педиатру. И тот, недолго думая, вынес вердикт: «Мальчик аутист, это не лечится». Вот тогда Стефания Теодоровна побежала к Гитанову. Владимир Семенович успокоил ее, объяснил, что с ребенком надо терпеливо заниматься, и он в конце концов научится правильно себя вести в обществе. Год мальчик посещал специальный детсад, потом вновь отправился в первый класс, а через три месяца опять очутился под крылом у Гитанова.

— Владимир Семенович не смог ему помочь? Но сейчас Игорь не производит впечатления «человека дождя» [8], — снова прервал я Воронова. — Ювелир весьма приветливо разговаривал со мной и в первую встречу, и в тот день, когда я пришел на вечеринку, радушно всех угощал вином, бутербродами.

— Педагоги не жаловались на поведение ученика, — продолжал Макс. — Гусев не нарушал дисциплину, выходил к доске отвечать, прекрасно выполнял задания. Учительница поняла: мальчику нечего делать в первом классе, его надо переводить сразу в третий, а то и в четвертый. Единственным минусом Игоря была отстраненность от коллектива — он ни с кем не играл на перемене, не ел в столовой. В остальном претензий не было: аккуратен, вежлив, чистоплотен, в тетрадях и дневнике полный порядок, сменная обувь на ногах, не кричит, не хулиганит. Идеальный мальчик. И вот этот ребенок-конфетка чуть не убил пятиклассника Андрея Бовина.

— Да ты что? — не смог сдержать я изумленного восклицания. Но тут же пообещал более не вмешиваться в рассказ и слушать молча.

…Во время большой перемены дети уходили обедать, а Игорь всегда оставался в классе. Стефания Теодоровна попросила училку не настаивать на походе сына в буфет, предоставила справку от врача, где указывалось, что у Игоря гастрит, он нуждается в лечебном питании. Когда класс убегал в столовую, Гарик открывал коробку с бутербродами и занимался своими поделками. Он приносил в школу кое-какие детали для своих дворцов, красил их, шлифовал наждачкой. В тот злополучный день мальчик, как обычно, вытащил из коробки шкурку и начал обрабатывать деревяшку. Вдруг в класс вошел Андрей Бовин, который был дежурным членом санитарной школьной дружины. Парень налетел на Игоря, велел тому идти в столовку, а Гусев, по обыкновению, ничего не ответил. Бовин разозлился, заорал: «Наш класс сегодня за чистоту в школе отвечает. На переменах надо проветривать помещение. Вали отсюда!» Но Гарик продолжал молча орудовать куском наждачной бумаги, чем окончательно взбесил пятиклассника. Тот распахнул окно, подскочил к Гусеву и столкнул мальчика со стула. Игорек упал, деревянная деталь, которую он держал в руках, сломалась. Андрей приготовился услышать обиженный рев малыша, но события стали разворачиваться неожиданным образом.

  69  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×