— Не могу представить, что у Гусева есть помощница, — горячо возразил я.
— Ваня, купить преобразователь голоса легче, чем плюнуть, — заявил Макс. — Он мог сам звякнуть.
— Сейчас да, но пятнадцать лет назад вряд ли.
— Ты не прав, — заспорил Воронов, — я проверил. Да, первые, как их называли, «бормотушки» были не такими совершенными, как сейчас, но тем не менее они работали, продавались в ларьках, где торговали дисками, кассетами. Помнишь грязные будки почти у каждой станции метро?
Я, забыв, что друг меня не видит, кивнул.
— Из них вечно орала малоприятная музыка.
— Да уж, оперы там не ставили, — язвительно заметил Макс. — Короче, Игорь вполне мог сам выманить Владислава. Тот очень шумел, приводил компании, поселил в доме Лику, Тефи потеряла покой, Гарику племянник тоже сильно мешал, вот он и придумал, как вернуть им с мамой тихую, размеренную жизнь.
— Возникает масса вопросов, — не выдержал я. — Зачем нужен бордовый платок? Где Гусев купил ротил? По какой причине он лишил жизни Горелова, Вайнштейн и Лазареву? Почему убивал их в сторожке? Если ты считаешь его преступником, то Пименова не может быть той женщиной, кого подчинил себе маньяк. Зачем Валерия залезла в квартиру Тефи? Мы до сих пор считали — чтобы зарезать ювелира. А теперь получается ерунда. И тогда кто разбил Лере голову?
— Игорь, — выпалил Макс.
— Захотел столь оригинальным способом покончить жизнь самоубийством, поэтому велел Валерии проникнуть в дом? Может, он и Джона Кеннеди застрелил? Макс, ты уперся в одну версию, а в ней зияют дыры. Прости, но ты несешь чушь.
— Думаю, Валерия все эти годы искала того, кто отнял у нее любимую Сонечку, — отчеканил Воронов. — И в конце концов вычислила преступника, решила его наказать. Убить так же, как он лишил жизни скрипачку, — вколоть маньяку мышечный релаксант, медленно резать негодяя и показать ему бордовый платок. Пименова тщательно изучила распорядок дня семьи, влезла по пожарной лестнице…
— Как она попала во двор? — перебил я. — Откуда узнала про платок?
— Проникла в кухню…
— Кто открыл ей окно?
— Очутилась в квартире, а Игорь неожиданно пришел в кухню за водой или поесть захотел…
— Сам говорил, что у него в кабинете есть и холодильник, и СВЧ-печь.
— И ударил Валерию, — не останавливался приятель.
— Чем? Куда подевалось орудие убийства?
— Ты мне надоел! — рассвирепел Воронов. — Почему защищаешь Гусева?
Я постарался подобрать правильные слова.
— Дело маньяка особенное, оно не отпускало тебя пятнадцать лет, было темным, и вдруг забрезжил свет. Прости, Макс, я думаю, что ты теряешь объективность и можешь совершить ошибку, потому что очень хочешь поймать того, кого не стал искать много лет назад твой начальник Бабичев.
В телефоне повисло молчание, мое ухо улавливало лишь легкое потрескивание и шорох. Потом прорезался голос друга:
— Возможно, ты прав. Мне нужна помощь.
Глава 28
— Ради тебя я готов выйти на улицу в костюме «Atdedas», — заверил я.
— В чем? — не понял Воронов.
— Это не совсем удачная шутка, — усмехнулся я. — Говори, что надо?
— У Николетты есть дача в Авдеевке?
— Да, маменька не продала дом, — подтвердил я. — Она его сдает, там сейчас живет приличная семья.
— Значит, если Иван Подушкин завтра приедет в деревню, это никого не удивит? Просто хозяин решил зайти в местную администрацию и узнать, все ли в порядке с коммунальными платежами.
— Макс, в последний раз я посетил поселок в юношеском возрасте. После кончины отца Николетта сразу стала сдавать дачу, — объяснил я. — Матушка сама занимается вопросами, связанными с загородной недвижимостью, я к финансовым делам не допущен.
— Николетта сейчас в Америке, никто не поразится приезду ее сына, которому она поручила проверить, как идут дела, — настаивал Макс.
— Представляю, как изумятся люди, снимающие дачу, — пробормотал я. — Забыл, как их зовут.
— Нет необходимости посещать дом, — перебил меня приятель. — Рули в местную администрацию, выясни, кто в Авдеевке самый старый абориген, и осторожненько расспроси его о смерти Ростика. Заодно собери сплетни о Гусевых.