Цвет боли: бархат

Оке изумленно смотрел на девушку, да уж, в умении логически мыслить ей не откажешь.

– Вот! Смотрите, она что-то объясняет Анике, словно не желая, чтобы та задерживалась.

– Хотела, чтобы та купила еду дальше? Оке, там всегда осы?

– Да, второй год ничего с ними поделать не могут, хоть «Авто-Мак» закрывай. И работающих тоже покусали. В прошлом году вывели, а весной появились снова.

– Тогда понятно, почему Инга стерла изображение Лоры Трувассон в компьютере.

Дело закручивалось в какой-то зловещий водоворот, это вдруг почувствовали все сразу.

Винтер уже набирал номер телефона.

– Даг, получай разрешение на обыск квартиры Лоры Трувассон и высылай туда наблюдение. Есть основание, Даг, есть. Лора – это Инга, хозяйка дома, где снималось… сам помнишь? Это она на видео с трассы. Хорошо, сейчас приеду туда. Тебе привет от… Фриды. Передам.

От Оке, да и от остальных, не укрылось, как вздрогнула Фрида, услышав имя своего бывшего напарника, из-за недоверия которого ушла из Управления. Фрида постаралась сделать вид, что снова изучает видео, но это плохо удавалось.

Винтер объяснил:

– Даг Вангер… думаю, все помнят, кто это, сейчас получит право на обыск в квартире Лоры Трувассон. Я поеду туда. Линн, ты останешься здесь! – он строго посмотрел на молодую маму, но та не возражала, куда ей с ребенком. – Остальные как хотят.

– Конечно, с тобой! – Магнус поднялся во весь рост, демонстрируя готовность скрутить кого-нибудь в бараний рог по первому требованию.

– Фрида, не хотите со мной в машине?

– Да, конечно.

Уже по пути Оке вдруг поинтересовался:

– Как вам работается самостоятельно?

В голосе Винтера Фрида не услышала ни насмешки, ни праздного любопытства, но все равно подозрительно покосилась:

– А что?

– Ничего, просто пытаюсь понять, насколько отличается ваша нынешняя работа от той, что была раньше.

– Отличается. Раньше в моем распоряжении было удостоверение и техническая мощь Управления. Первое обязывало отвечать на мои вопросы, второе давало невиданные возможности вычислить человека по малейшим следам, которые тот оставлял на месте преступления, следам, которые просто не мог не оставить, если там побывал. При необходимости к нам подключали самых разных специалистов, от судебных медиков до компьютерных асов и психоаналитиков. Теперь в моем распоряжении только собственные мозги и головы моих сотрудников. Хотя многие становятся разговорчивей, когда узнают, что я не из полиции.

– Фрида, вы не хотите вернуться?

– В Управление? Нет.

– Вангер вернулся. – Оке делал вид, что не сообщает ничего особенного, словно это было обычным делом – отдохнул человек в отпуске и вернулся. – Он теперь на месте Бергмана, а я на его.

– Даг во главе отдела?!

– Вы считаете, что недостоин?

– Достоин, конечно, лучше Дага трудно найти следователя.

– Не хотите работать под его началом и вместе со мной? Мне необходим хороший напарник.

– Не знаю. Пока не знаю. Это все неожиданно…

– Я не тороплю.

Дверь в квартиру закрыта, на звонок никто не ответил.

Соседи сказали, что не видели Лору Трувассон несколько дней, она вообще не была очень заметной, тихо приходила, тихо уходила, гостей не водила, не шумела.

Чтобы не ломать дверь, пришлось вызвать хозяина квартиры. К тому времени, когда он приехал, подоспел и Вангер с разрешением на обыск. В квартире их ждал неприятный сюрприз.

Лора, или Инга, как бы она себя ни называла, не открывала, потому что не могла этого сделать – она лежала ничком на кровати в засохшей луже крови, вернее, кровь из головы впитала в себя подушка. Выстрелом снизу в подбородок женщине разнесло лицо. Правая рука Инги сжимала пистолет.

Тот, кто убил Лору, знал свое дело – ни улик, ни отпечатков, ни свидетелей. Как обычно – шум машин, ор соседского кота, слишком громкий звук телевизора у фру Веннберг, у нее сломался слуховой аппарат, и все соседи страдают, пока не будет установлен новый… Конечно, специалисты обязательно вытащат чужое ДНК, но с чем его сравнивать?

И пальчики, и то, с чего можно снять ДНК, нашлись, судмедэксперт аккуратно все собрал. Осмотр самой квартиры ничего не дал. Женщина явно не намеревалась жить там постоянно, это было временное пристанище.