Я растянулась на подиуме и принялась фантазировать… Глядя Ларсу в лицо, никогда бы не решилась на такое буйство, но по телефону это оказалось возможно.
– Я вижу тебя в джинсах и рубашке.
Он только хмыкнул, но я быстро продолжила:
– Придется тебя раздеть, ты не против?
– Не против. – В голосе ожидание и недоверие. Конечно, разве Ларс может представить меня в роли девушки из секса по телефону? Сейчас ты у меня увидишь, вернее, услышишь!
– Сначала рубашку – пуговица за пуговицей. Какой торс! Ммм… Не смей трогать меня руками, стой смирно, я все сама.
По ту сторону трубки смех – тихий и довольный.
– Пожалуй, чтобы проделать с тобой кое-что покруче, придется приковать…
– Угу, кольца позади подиума.
– Ну нет! Вставай к стене, руки и ноги в стороны, я тебя распну.
– Увлеклась.
– Не спорь! Представил себе, как стоишь у распятия?
– А ты сама во что одета?
– Пока в скафандр, до меня очередь еще дойдет.
Я подробно расписываю, как закрепляю его руки, как медленно, очень медленно снимаю джинсы…
– И нижнее белье тебе тоже ни к чему. Теперь ноги… Кляп?
– Нет!
– Ну-ну… Какой красавец!
– Тебе видней, – голос чуть смущенный и хрипловатый.
– Конечно. Хочешь опишу?
Я рассказываю Ларсу, как он выглядит со стороны, изумляя не только его, но и себя, потому что оказывается, что я помню каждый мускул, каждую клеточку его восхитительного тела.
– Черт, когда ты успела меня разглядеть? Или это выдумка?
– Нет, у тебя родинка слева ниже пупка. Маленькая такая… Не отвлекайся.
Когда я заявляю, что сейчас сделаю ему минет, Ларс скрипит зубами. Я никогда и никому не делала минет, но, конечно, не единожды читала описания этого священнодействия. Отринув все свои теоретические знания, я вспоминаю самое запретное место на теле Ларса и принимаюсь рассказывать, как довожу его до оргазма, не прикасаясь руками.
– Я с тобой солидарна, мои руки тоже сзади, тебе нельзя ничего трогать, и я не буду. – Он не успевает недоверчиво хмыкнуть, как получает: – Обойдемся губами. Ты не против? И язычком, он у меня длинный…
– Господи, где ты этого начиталась или насмотрелась?!
– Нигде… – Я даже испугалась, не перестаралась ли со своими фантазиями. – Сама придумала…
– Хм, я тебя явно недооценивал… Придется прилетать чаще.
Я мурлыкала, как кошечка, сладко потягиваясь:
– Угу…
– Линн, прекрати, я уже приехал. Чертова девчонка. Развратница!
– Угу… – Я действительно чувствовала себя кошечкой. Бритт права, если фартук, то только на голое тело!
С трудом взяв себя в руки, Ларс постарался распрощаться, видно, действительно приехал в отель. Ничего, захочет услышать еще, позвонит.
Бритт пила кофе, устроившись на барном табурете в кухне. Остатки кекса были сметены.
– Ну?
– Ты права! – Я поцеловала подругу в щеку.
Та горделиво приосанилась:
– Слушай умную женщину, и все мужики будут наши.
– Мне все не нужны.
– Договорились, тебе Ларс, а мне… еще кто-нибудь.
– Этот кто-нибудь уже есть?
– Юханссоны на дороге не валяются. Помнишь, я тебе в самый первый день говорила, что он в тебя влюбился? Ты не верила.
– Помню.
– Интуиция! – назидательно подняла указательный палец Бритт.
Пришлось согласиться…
– И что она подсказывает тебе сейчас?
Подруга вздохнула:
– Что неприятностей будет еще куча.
Вот тебе на! При ясном небе и полном безветрии поток дерьма на голову. Умеет Бритт вернуть с небес на землю…
* * *
Шеф был простужен, сильно простужен – глаза и нос красные, голос как из подземелья, но он держался. То и дело приподнимал гигиеническую маску, чтобы вытереть нос, в конце концов, это надоело, Бергман ругнулся и снял маску совсем, кивнул Вангеру и Фриде:
– Садитесь, только держитесь подальше. Не могу даже больничный взять.
У него получилось «де багу».
Выслушав Вангера, Микаэль некоторое время сидел мрачно задумавшись, даже не чихал и носом не хлюпал, потом словно очнулся:
– Немедленно проверить все подозрительные адреса. Подвалы, клубы этих идиотов, которые вешаются и порют друг друга…
– Может, стоит взять эту Анну Свенссон, которая прикидывается беременной?