Фрида звонку обрадовалась, но посмеялась:
– Даг, ты по чему больше скучаешь, по моему присутствию или по кофе, который тебе автомат не выдает?
– Дел много, и они совсем невеселые…
– Завтра уже приду, меня не было-то три дня.
– А сейчас ты где?
– В… в Эстерсунде.
– Что же не сказала, там нужно кое-что узнать. Можешь завтра не приезжать, но разыщи там больницу и разузнай все о пациентке Эмме Грюттен, у которой прямо на операционном столе умер сынишка Петер, и еще Софии Хантер. С каким диагнозом лежала, не знаю, но одновременно с Эммой Грюттен. Записала? Еще очень нужно найти координаты врача, оперировавшего маленького Петера Грюттена, кто он, куда уехал, все, что сможешь… Я сейчас пришлю тебе сообщение с именами.
– Да, хорошо.
Вангеру совсем не понравилось, как его напарница отвечала – так, словно ей не хотелось работать, такого у Фриды не бывало, она горела на работе, вся в своего погибшего отца.
– Фрида, у тебя что-то случилось? Скажи, я еще освобожу тебя на день-другой. Может, помощь нужна?
– Нет-нет, все в порядке. Присылай сообщение. Ладно, Даг, мне нужно идти, потом перезвоню…
Что заставило Вангера попытаться определить, где находится абонент, он не смог объяснить и сам. Отправил Фриде письмо по электронной почте с перечислением кого и по какому поводу нужно найти, и вдруг зачем-то запросил местонахождение абонента.
Ответ весьма удивил Дага. Телефон был в Окерсберге. Это совсем рядом со Стокгольмом и за полтысячи километров от Эстерсунда. Тут же появились два вопроса: что Фрида делает в Окерсберге, как было известно Вангеру, никаких родственников у девушки там нет, и почему она солгала о своем месте нахождения?
Оставалось надеяться, что умная электроника ошиблась и завтра же все выяснится.
Рассвет
Никаких двух дней и никакой свободы (кто сказал, что она мне нужна?), Ларс успел побывать на острове за полдня. Вернувшись домой после двух утренних семинаров, я обнаружила, что Ларс уже у нас.
– Как дела на острове?
Его бровь в ответ чуть приподнимается:
– Хорошо. Тебе привет от Мари, Жана и Боя. Я обещал привезти тебя. Линн, бабушка со Свеном скоро собираются возвращаться, не знаешь?
Хорошо, что вспомнил о бабушке, во-первых, меня тоже интересует этот вопрос, они что-то слишком задержались в Гётеборге. У моей обожаемый ба настоящий роман с камердинером Ларса Свеном. Если честно, то мы двое даже чуть ревнуем их друг к другу, просто Свен заменил Ларсу деда, когда тот умер, а бабушка мне родителей, когда тем оказалось не до меня. Я рада этому роману, Свен хороший и интересный человек, но ревную. Похоже, Ларс тоже, его Свен – это его Свен…
Во-вторых, вопрос о возвращении на остров для меня сродни вопросу о возобновлении полноценных отношений – и хочется, и колется, и гордость не велит…
Пожалуй, стоит плюнуть на все сомнения и броситься к Ларсу в объятия по-настоящему. Мысленно я плюю, но… всего лишь пожимаю плечами:
– Не знаю, ей не до меня.
Почувствовав мое поганое настроение, которое вовсе не касалось Ларса и наших с ним отношений, просто в университете мне нужно срочно сдать кучу долгов, а в голове каша, он поднимает мое лицо:
– Эй, какие проблемы?
Я вздыхаю:
– Долги. Нужно заниматься.
– Бритт, собирай вещи, нам сказали, чтобы шли вон.
Подруга немедленно высовывает голову из своей двери:
– Куда?
– Мешаем осваивать премудрости.
Я возмущаюсь:
– Неправда, я такого не говорила. Просто у меня действительно накопились долги, это непривычно и выбивает из колеи.
– Мы тебе мешать не будем. Ты обедала? Поешь и садись учиться.
Тоже мне нянька! Есть не хотелось, попила кофе и действительно устроилась на диване с ноутбуком.
О чем это они?
Я старательно делаю вид, что готовлюсь к занятиям, Бритт и Ларс беседуют. Не прислушиваться невозможно, Ларс рассказывает моей подруге о том, что такое… шибари! Я почувствовала нешуточный укол ревности, мне он не рассказывал.
– Бритт, шибари имеет такое же отношение к БДСМ, как и ошейник, то есть очень опосредованное. Ведь ошейником пользуются не только в БДСМ. Как и веревками не только в шибари. Главное не то, что связывают, а зачем. Почему тебя интересует эта тема?