Сбылась мечта бегемота

– Что за дурацкий вопрос? – вспылила кардиолог. – Каждая мать любит своего ребенка.

– Увы, на свете есть женщины, которым наплевать на рожденных ими детей, – вздохнула я. – Но, похоже, вы не из их числа. Тогда почему подставляете Анастасию под удар?

– Немедленно объясните причину своего визита! – потребовала профессор. – Мое время ограничено, в палатах ждут больные, кое-кто может умереть, пока я тут глупые беседы веду.

– Согласна, нехорошо тратить время попусту, – кивнула я. – Но пока вы врете, убийца может сесть в самолет и улететь в Мюнхен. Некто методично убирает людей, так или иначе связанных с никогда не существовавшей террористической организацией. Казакова-Мамонтова, Андрей Крапивин, Тамара Яковлевна умерли. Василий Песков исчез. Но, вероятно, его судьба тоже плачевна. Никита Рязанцев в психиатрической клинике, вроде жив, но, на мой взгляд, уже покойник. Убийца пока не тронул Настю и Маргариту Пескову. Последняя живет за границей в собственном поместье, она жена очень богатого человека, и, думаю, дом Холодовых с прилегающей к нему территорией хорошо охраняется. Так что до Песковой добраться непросто. А Настя? Разве ее сопровождает повсюду секьюрити? Ваша дочь передвигается по Мюнхену в бронированном автомобиле? У них с мужем крепость, окруженная рвом с водой? Конечно, нет. Полагаю, Анастасия ведет жизнь обычной женщины: магазины, ребенок, работа. Она встречается с подругами, ходит за покупками. Вы уверены, что именно сейчас к ней не подбирается некто, задумавший лишить Настю жизни? Сколько лететь до Мюнхена? Три часа? Ну, это быстрее, чем в час пик с северо-запада на юго-восток Москвы проехать… Во время нашей первой беседы вы сообразили, что дочке может грозить опасность, поэтому вспомнили про Зарему, но всю правду выложить поостереглись, плели всякий вздор. Почему Анастасию спешно вывезли в Германию? Поймите же, если мы не остановим убийцу, он может убить ее.

Марина Арнольдовна схватила телефон, быстро нажала на кнопку и закричала:

– Настюша! Что ты делаешь? Дома? Оставайся в квартире, никому не открывай дверь, на улицу не выходи. Так надо. Объясню потом.

– Ну не просидит ведь она всю жизнь взаперти, – вздохнула я. – Но ежели поймать преступника, тогда Анастасия сможет жить спокойно. Однако вы, мать, почему-то отчаянно врете и тем самым ставите под удар жизнь дочери. Повторяю вопрос, заданный в начале разговора. Вы любите Настю? Если да, то перестаньте лгать. Анастасия улетела в Мюнхен не из-за отравления компотом, который ей подала в студенческой столовой Зарема. Ваша дочь была беременна от Бубнова и пыталась сделать аборт.

– Нет, нет, неправда, беременность прервалась сама, – на автомате возразила Марина Арнольдовна. И вдруг осеклась. – Так вы все знаете? Откуда? Ну за что мне все это!

Она прикрыла ладонью глаза.

– Настюша лет до четырнадцати была идеальным ребенком, прекрасно училась, не капризничала. Веселая, всем довольная девочка. Я видела, какие дети у окружающих, слышала о чужих проблемах: алкоголь, сигареты, наркотики, побеги из дома, неподходящие компании. У нас ничего даже близко похожего не было. Отличница, о мальчиках не думала…

Я откинулась на спинку стула и осторожно включила в кармане диктофон. Не первый раз слышу подобные рассказы и всякий раз вспоминаю свою бабушку, которая любила повторять: «Перебеситься надо вовремя. А кто в нежном возрасте не нагулялся, потом обязательно спохватится и такую карусель устроит – мама не горюй».

…Настя поступила в медицинский институт и вдруг потеряла голову – вчерашнюю тихую девочку закружило по компаниям. Марина Арнольдовна винила в том, что происходит, Никиту Рязанцева, это он, по мнению владелицы клиники, сбил ее дочь с правильного пути. Кит совершенно не думал об учебе, веселился сутками и познакомил Настю со своими новыми друзьями, многие из них были старше парня. Настенька стала отвратительно одеваться, уродовать симпатичное личико ярким макияжем, а однажды явилась домой в семь утра пьяной. Марина Арнольдовна сунула дочь под холодный душ, а потом как следует отчитала ее. Она предполагала, что Настя заплачет, попросит прощения, пообещает взяться за ум, но та повела себя иначе. Она скорчила гримасу и сделала программное заявление:

– Ты не имеешь права на меня давить, я взрослая, что хочу, то и делаю, дружу с теми, кто нравится мне, на твое мнение плюю. Будешь пилой – уйду из дома, сниму квартиру и назад никогда не вернусь!