Сбылась мечта бегемота

– Ладно тебе, не злись, – пробормотал Денис, – я просто поделился идеей.

На столе зазвонил телефон, Лиза сняла трубку.

– Да, конечно, сейчас встретим.

– Антонина пришла? – догадался Жданов.

Я встала.

– Отлично. Оставайтесь тут, я поговорю с Гончаровой с глазу на глаз в своем кабинете. Денис пока расскажет вам о нашей беседе с Макинтошем. Роб, проверь, как звали покойную мать Паши Бубнова.

– Ксения Павловна, – тут же ответил Троянов.

– Не Лидия? – переспросила я.

– Нет, Ксения, – повторил компьютерщик.

Я посмотрела на Дениса.

– Осужденную по делу Олеси Кравчук зовут Лидия Олеговна Будина. И она гомеопат, работала с ведьминым корнем. Понимаешь? Не забудь сказать всем о фразе Павла: «Лида не переживет позора». Ну, все, я пошла встречаться с добросердечной Тонечкой.

* * *

Минут десять мы с коллегой Ольги Мамонтовой-Казаковой вели ничего не значащую беседу, потом я вытащила из стола кипу бумаг.

– Ой, столько подписывать? – испугалась Тоня. – Это долго.

– Вы спешите? – улыбнулась я.

– Нет, – пожала плечами Гончарова. – Хотя да, надо в магазин зайти. И у вас так душно. Можно окно открыть?

– Лучше включить кондиционер, – предложила я.

– Прямо дышать нечем, – пробормотала Антонина.

– Восхищаюсь вами! – воскликнула я. – Мне тут рассказали, что вы заботитесь о девушке с болезнью Дауна. Я имею в виду Ирину Вахрушину.

Тоня быстро заморгала.

– Иногда заглядываю к ней по-соседски.

– Вы с ней в лото играете, – добавила я.

– Да, – кивнула Гончарова, – случается.

Я погладила стопку документов ладонью.

– У нас остался один вопрос, без ответа на который закрыть дело о самоубийстве Мамонтовой невозможно. Думаю, вы знаете на него ответ. Каким образом Ирина Борисовна Вахрушина, никогда не выходившая без сопровождения из квартиры, приехала на работу к Алине Крапивиной и продала ей замечательный чаек от алкоголизма?

Антонина заклацала зубами.

– Мне холодно, выключите кондиционер.

Я внимательно посмотрела на нее и взяла телефон.

– Глеб Валерьянович, у вас есть градусник? Не тот, что втыкают в печень трупа, а чтобы померить температуру живому человеку?

Борцов издал тихий смешок.

– Сейчас принесу.

– Ж-живому человеку… – заикаясь произнесла приемщица и вцепилась в подлокотники кресла, – п-печень т-трупа…

Эксперт пришел меньше чем через минуту и протянул Тоне нечто, похожее на кусок пластыря.

– Приложите ко лбу.

– Зачем? Я боюсь, – пролепетала Тоня.

– Это совсем не больно, – улыбнулся Глеб Валерьянович, – одноразовый термометр. Когда вам стало плохо?

– Мне просто душно и холодно, – жалобно произнесла Гончарова. – В метро укачало. Из дома выходила, все нормально было, но вагон сильно по рельсам мотало, туда-сюда, туда-сюда.

– Тридцать восемь и девять, – сказал эксперт, глядя на термометр. – Ни кашля, ни насморка у вас нет?

– Не-а, – затряслась Антонина.

Глеб Валерьянович взглянул на меня.

– Похоже на грипп. Вирусная инфекция всегда стартует с резкого подъема температуры, катаральные явления возникают позднее.

– Вы что-то пили? – резко спросил Денис.

Я, не видевшая, как Жданов вошел в кабинет, повторила вопрос:

– Тоня, вы пьете травяной отвар? От стресса, бессонницы, запора, поноса, кашля, не знаю от чего, от любой напасти.

– У меня витаминный чай, – пролепетала Антонина. – Очень вкусный, с корицей и апельсинами.

– Где вы его взяли? – налетел на нее Жданов.

У меня на мобильном высветился номер Нюси, но я сбросила вызов.

– Мне сбор подарили, – медленно произнесла Антонина.

Сотовый снова завибрировал – Анечка оказалась настойчива. Я опять ткнула пальцем в дисплей и приказала Борцову:

– Немедленно звоните в Мюнхен Генриху Траубену, у него есть противоядие.

Глеб Валерьянович исчез со скоростью звука. Экран моей трубки на столе вспыхнул, я забеспокоилась. Может, с Нюсей беда? Иначе по какой причине она так себя ведет?

– Не уходи отсюда, сейчас вернусь, – бросила я Денису и, приложив сотовый к уху, вышла в коридор.