Станция-призрак

— Меня будут искать. — Девушка отступила на шаг, но Зверев тут же вернул расстояние между ними к прежним размерам. — И найдут, а тебя казнят.

— Ой, не смеши! Если я приду, весь исцарапанный, — парень провел ножом по своей руке, потом левой щеке, так что выступила кровь, — и скажу, что на нас напали, меня еще и пожалеют. Или еще вариант — скажу, что ты впала в бешенство и мне пришлось тебя прикончить в целях самозащиты. Этому тоже поверят — ведь люди знают, что тебя воспитывали монстры.

— Откуда?

— Ну, я постарался, конечно, — скромно ответил предатель. — Сначала ты сама мне все рассказала, а потом уж я довел это потихоньку до сведения окружающих. Кое-что, конечно, и от себя присочинил, не без того.

— Алек, но ведь я тебя люблю! — отчаянно выкрикнула Нюта. — Да и я тебе тоже нравлюсь, ты сам сказал. Мы можем с тобой пожениться, я рожу тебе детей…

«Гм, — подумал убийца, — эту девчонку и правда голыми руками не возьмешь. Грамотно себя ведет — не плачет, не истерит, не пытается бежать или сопротивляться, а вместо этого пытается подольститься. Чего доброго, уговорит еще. Вот так и морочат бабы головы нашему брату, так и добиваются своего…»

— Ты за кого меня принимаешь? — нахмурился Алек. — Что такое любовь? Так, химера. Есть лишь животное притяжение, влечение, голый секс. Пока меня не было, тебе нравился этот твой блондинистый задохлик. Появился я — и ты тут же о нем думать забыла. А если завтра найдется парень покруче меня, ты запросто переметнешься к нему. А дети — не знаю, какие у нас могли бы быть дети. Я, конечно, в эти байки про монстров не очень-то верю, но то, что ты форменная истеричка, видно невооруженным глазом. Да и кому они нужны? По крайней мере, сейчас? Вот лет через двадцать, когда я займу достойное положение в жизни, можно будет об этом подумать. Но ты столько, разумеется, не проживешь. Да, меня к тебе тянет, как мужчину к женщине, но это ничего не меняет. Я не могу и не стану вредить отцу. Он, конечно, старый негодяй, но у меня, кроме него, никого нет. Мать — не в счет.

— Алек, милый, все это глупости! Не давай ничему встать между нами! Не давай прошлому испортить нам будущее! — Нюта потянула к Звереву руки, чувствуя, что он колеблется. «Если удастся обнять его, — мелькнула сумасшедшая мысль, — попытаюсь впиться зубами в горло. Все не так обидно будет умирать…»

— На место! — отчаянно крикнул тот, невольно пятясь, выставив вперед нож. Сжимающая его рука отчаянно дрожала, предатель беспрестанно облизывал губы, по лицу его стекали крупные капли пота. Казалось, еще немного — и он не выдержит: отбросит оружие, схватит девушку в объятия, вопьется в ее губы яростным поцелуем…

Убийца инстинктивно почувствовал, что настала пора вмешаться. И кинулся вперед, перехватив поудобнее свой собственный нож.

* * *

Когда в туннеле к Беговой Кирилл встретил возвращавшихся охранников, его тревога переросла в панику.

— Прямо как дети! — возмущенно сказал один из охранников, заканчивая короткий рассказ. — Чем бы мы им помешали? Не могли, что ли, потом нацеловаться?

Но Кирилл уже не слушал его и со всех ног несся вперед. Сердце колотилось где-то под горлом, пару раз что-то мазнуло его по лицу — летучие мыши? Паутина? — плевать! Только бы успеть! Только бы…

И тут он услышал крик Нюты. Дикий. Отчаянный.

Короткий.

А потом наступила тишина.

Присесть на рельсы. Нет, упасть. Как старая, ненужная тряпка. Тряпка и есть. Придурок. Трус. Самовлюбленный эгоист. Ты была права, Нюточка. Во всем. Поэтому и погибла. Невеста лежит в луже крови.

Нужно встать. Не успел помочь, так хоть имей мужество еще раз посмотреть ей в глаза. Давай, шевели ногами! Плевать, что они еле шевелятся. Теперь на все плевать…

Луч фонарика освещает шпалы. Кровь, всюду кровь. Нюта привалилась спиной к тюбингу, запрокинув голову. Лицо тоже залито кровью, но его черты спокойны и расслаблены. Наверное, сразу умерла, не мучалась. Нагнуться. Осторожно взять ее за руку. Еще теплая. Не сметь плакать! Толку теперь!

И тут она открыла глаза.

— Нюточка, куда тебя ранили? — прошептал неизвестно откуда взявшийся Кирилл.

— Это не моя кровь. Его, — девушка указала куда-то вбок и разрыдалась. Кирилл посветил фонариком в указанном направлении. Совсем рядом, скорчившись, лежал Алек с перерезанным горлом. Лицо его до сих пор было искажено злобой и недоумением.