Тайный дневник девушки по вызову

Я прищурилась. Мои глаза уже не те, что были прежде, я не вожу машину и пересмотрела свое представление о «нормальном расстоянии чтения газеты» примерно до двух сантиметров от кончика собственного носа. Но да, это было ужасно похоже на машину Этого Парня: «Фиат», пятая модель, в полуквартале отсюда.

Непроизвольно поежилась. У окна было холодно, и я задернула гардины.

– Таких машин полно!

– Ее там не было, когда я парковался, – заявил Н. – И ни у кого из твоих соседей нет такой.

Я вернулась к дивану, взяла свою чашку с чаем и уселась.

– Мммм… Не думаю. Не знаю…

Во всяком случае, когда через час Н. уезжал, та машина исчезла.

Воскресенье, 8 февраля

Иногда летом моя мама сдавала меня на пятидневку в еврейскую детскую группу – что-то вроде городского лагеря. Обычно мы ошивались в общественном центре, играя в настольные игры или, по принуждению взрослых, занимаясь странными видами спорта, наподобие корфбола, правила которых никто не знал. Иногда у нас бывали экскурсии.

Однажды мы в двух мини-автобусах отправились на пляж. День выдался не сказать, чтобы теплый, но пляж – это удовольствие (нам так сказали), поэтому мы не должны потратить день зря (и это нам тоже сказали).

Однажды наша школьная учительница принесла в класс засушенную морскую звезду, привезенную из отпуска за границей, так что я провожу весь день, шлепая босиком туда-сюда по берегу и высматривая морских звезд. Конечно, там нет ни одной. Некоторые другие девочки сидят по-турецки на мелководье, понарошку намыливают волосы песком. Предлагают мне присоединиться, но я не хочу. Кажется, что вода очень холодная.

Перед тем как разрешить нам забраться обратно в автобусы, воспитатели неистово драят нас щетками. Но когда мы возвращаемся, песок по-прежнему везде и всюду, поэтому взрослые командуют девочкам уйти в одну комнату, а мальчикам в другую, чтобы переодеть купальные костюмы и вытряхнуть полотенца. Между этими двумя комнатами есть что-то вроде раздевалки или коридора, и мальчишки даже не представляют, что две девочки постарше подглядывают за тем, как они переодеваются.

Мне посмотреть так и не удалось. И не потому, что я не пыталась. Старшие девчонки были достаточно высокими, загораживали весь обзор и не подпускали никого ближе. Они описывали вслух то, что видели (и весьма неточно, как я позднее осознала). Много лет после этого я полагала, что мужской член имеет продольный извивающийся спиралью гребень – физический эквивалент слов «болт с нарезкой».

Есть одна популярная песенка, которая нравится девочкам постарше, и они спорят о том, кто из них больше влюблен в исполнителя и чье имя будет звучать лучше с его фамилией. Его заявления о своей асексуальности для них – звук пустой. Нет, точнее, не пустой: тем сложнее будет его завоевать! Он отличается от окружающих нас мальчишек так, как только может отличаться человек. Он красив, старомоден, пришелец из другого мира, да еще и родом из Манчестера: если уж мы в чем уверены, так это в том, что Манчестер – местечко гораздо круче того, где живем мы.

Переехав на свою первую квартиру после университета, я распаковываю тарелки на кухне, и тут по радио включают эту песню. Впервые слышу ее без сопровождения хора двенадцатилеток.

То лето, проведенное в детской группе, было ознаменовано также тем, что друзья моих родителей начали называть меня «малышкой Алисой». Как ту, что в Зазеркалье. «А где малышка Алиса?» – спрашивали они, и я прибегала, чем бы ни была занята, рада угодить. Воспитываясь среди бесконечных гостей, я научилась производить впечатление «бессмертными подвигами». Они не дают мне уйти из комнаты, это такая куртуазная игра: поглядите-ка, да она совсем взрослая! Я знаю, что, когда говорят так, в их тоне звучит снисходительность, но в то же время я довольна, потому что могу отвечать им на их же собственном языке. Один из друзей семьи отказывается ужинать за нашим столом, если его не посадят рядом со мной. Он спрашивает меня, что я думаю о политике – и я сама удивляюсь, узнав, что у меня есть какое-то мнение. Каким бы оно ни было наивным. Кстати, оно с тех пор не сильно изменилось. Потом он просит меня пересказать стихотворение, читая его строчку за строчкой. Я повторяю его дословно. «Возможно, в один прекрасный день ты даже поймешь его целиком!» – смеется он.