Ну тут и остальные сразу подскочили — и давай меня трогать.
Шо же ж делается, люди добрые, если китайцы груди-то женской будто никогда не трогали? Столько радости у них вызвала, я даже прослезилась.
Чувствую, теплое что-то на меня полилось. Ну, думаю, приплыли.
Смотрю — и впрямь, один все, готовый. Даже резинку-то натянуть не успели.
Стоит в блаженной улыбке, сиську мою не отпускает, а у него там все уже стекает на пол.
«Минус один», — подумала я. Так даже лучше.
С двумя быстрее будет.
Следующий кончился, как только я его добро губами прихватила.
Вот клянусь — я взяла, и он кончился. Весь.
Что ж они у себя, в Чайне, такие нетраханые-то?
Ну, думаю, третьему-то я уж точно удовольствие доставлю, уже дело чести. Должен мужик с того конца света узнать, как русские бабы сосать умеют.
Этот стойкий оказался. Минуты полторы продержался, а потом задергался, да и обмяк.
Развалилась я на ковре, лежу, думаю о жизни, о китайцах, о том, что квартирка больно красивая.
А эти радостные стоят втроем, шепчутся.
Ну, думаю, чего шепчутся, я ж все равно их этой узкоспециализированной речи не понимаю. А они ко мне втроем, главное, идут. Чего, думаю, ждать от этих? По второму разику, что ли? А мне уже тааак в лом!
Ан нет. Подошли, руку пожали! Опять на своем что-то так довольно сказали, по плечу похлопали. Все! Делов на 15 минут.
Цветок какой-то подарили, в горшке. На фикус похож.
Прощались мы почти родственниками. Если я верно их поняла, было что-то вроде: «Россия — отличная страна, ты — лучшая женщина на земле, мы рады, что потрогали священную сиську, теперь можно снова три года без выходных работать».
Я вот только не поняла — почему они меня одну-то взяли? По деньгам-то все равно как за троих.
Дружба народов. Фигли.
Дети Колумба
Наверное, продолжу я все-таки тему дружбы народов.
Я вот сейчас составлю конкуренцию Задорнову. Ну а че, мне ж вот тоже есть что сказать.
Но немного с другой стороны.
Короче, буду про американцев.
Я их, честно, не слишком почему-то люблю.
У меня их было не то чтоб сильно много, но и не мало. Для выводов хватит.
Вот знаете, если зайдешь в номер — то можно на глазок определить, кто в нем живет.
Если заходишь и видишь: носок на люстре, полотенце на тумбочке, и — классика жанра — кусок бутерброда в кровати, — можно быть уверенной.
Это он — белый американец.
Я честно скажу — они почти сплошь ебуны-террористы. Но такие, синтетические. То есть не потому, что темпераментом сильны или членом шибко крепки — нет.
Тут другое.
Они затрахают до смерти, но не потому, что хотят, а потому, что кровные уплочены.
Больше того — это у них, видимо, национальная примочка такая — они все поголовно почти, даже молодые, когда зовут девочку — жрут виагру. Они еще и об этом обязательно радостно скажут.
Типа, я должна обрадоваться, наверное. Ох, как я радуюсь. Дико, причем.
А знаете, зачем они ее жрут? Я поняла. Это не потому, что не стоИт — нееет!
Это чтоб натрахаться по-максимуму на свои деньги.
А то их потом, очевидно, жаба душит, что денюжка уплочена, а палочка — одна.
Вот они и кидают до посинения меня и себя.
Вот он оговорит (а он оговорит обязательно, это к гадалке не ходи), что, допустим, хочет кинуть четыре, и можно быть уверенной — язык на плечо вывалит, но это будет четыре. Причем сдыхать он будет уже на второй, на третьей — в мыслях писать завещание, но четвертую он выложит.
Они торгуются страшно. Но не в совсем обычном понимании слова. Не за деньги торгуются (хотя за них тоже), а за качество, блин, услуг.
«Наш дом претендует на звание дома высокой культуры быта» (с)
Вот он, мужик американский, обязательно подробненько расспросит — что делать будешь, что входит, что бы еще получить. Бонусом, угу.
И чтоб глотнуть не на 10 сэмэ, а на 12.
Это я уж, про глотнуть, шучу, конечно, но вот примерно где-то так.
Это у них, видимо, привычка такая — акции со скидками везде искать, купоны, блин.
Attention!
Sale!
Две по цене одной!
Кинь две, напихай третью, сдохни, но выдай четвертую, и будет тебе большое счастье.
Наверное, будь их воля, каждый бы, заканчивая, еще бы и дисконтную карту просил.