Просто неотразим!

— Ты бредишь, а я голодная.

— Выбери из морозилки что пожелаешь. И может быть, я это разморожу.

С другими женщинами он никогда не говорил так грубо. Мег была готова вспылить. И уже подумывала вновь упомянуть об аукционе, но не посмела.

Мег открыла дверцу холодильника и обнаружила сверкающие стеклянные полки с органическим молоком, пивом, сыром, мясом для сандвичей и несколькими аккуратно помеченными пищевыми контейнерами. В морозилке теснилось еще больше контейнеров: дорогие замороженные органические обеды и шоколадное мороженое.

— Какой-то девчачий холодильник, — сообщила Мег.

— А твой тоже так выглядит?

— Нет, конечно, но выглядел бы, будь я настоящей женщиной.

Уголок его губ приподнялся.

— Надеюсь, ты понимаешь, что не я мою его и пополняю запасы?

— Я знаю, что Хейли покупает тебе еду, и тоже хочу личного помощника.

— Она не мой личный помощник.

— Только мне не говори!

Мег вытащила два помеченных и датированных контейнера: ветчина и сладкий картофель. Кухарка из нее, конечно, неважная, но готовит она куда лучше родителей. Спасибо экономкам.

Мег наклонилась над нижним отделением в поисках зелени на салат. Но тут послышался стук открывшейся двери и перестук каблуков. Мег стало не по себе. Она поспешно выпрямилась.

В комнату вплыла Франческа Дэй Бодин и, раскинув руки, воскликнула:

— Тедди!

Глава 14

На матери Теда были черные леггинсы и ярко-розовый корсет. В блестящих каштановых волосах не проблескивало ни единой седой пряди. Либо ей повезло, либо у нее был прекрасный стилист. Бриллианты сверкали в ушах, на шее, на пальцах, но, как ни странно, это не казалось вульгарным. Она казалась образцом элегантности селфмейд-вумен, наделенной красотой, властью и прекрасным вкусом. Не заметив Мег, она бросилась на голую грудь любимого сына.

— Я так соскучилась!

Франческа выглядела на удивление миниатюрной в объятиях высокого отпрыска. Трудно поверить, что когда-то она родила такого верзилу!

— Я, честное слово, звонила, но у тебя что-то со звонком.

— Он отключен. Я работаю над входным замком, способным считывать отпечатки пальцев.

Он, в свою очередь, обнял мать и отстранился.

— Как прошло интервью с героями-копами?

— Они были изумительны! Все мои ток-шоу удачны, если не считать это животное — актера, чье имя я отказываюсь упоминать. — Она театрально воздела руки к небу, но тут же заметила Мег.

Франческа, должно быть, видела припаркованную у дома развалюху, но потрясение, плеснувшееся в зеленых кошачьих глазах, было неподдельным. Очевидно, она предположила, что машина либо принадлежала кому-то из обслуги, либо одному из приятелей Теда.

— Ма, уверен, что ты помнишь Мег.

Будь Франческа животным, мех на ее холке встал бы дыбом.

— О да!

Ее враждебность показалась бы комичной, если бы Мег не тошнило так сильно.

— Миссис Бодин, здравствуйте.

Франческа отвернулась от Мег и сосредоточилась на любимом сыночке. Мег привыкла видеть гневные родительские глаза, но на этот раз объектом был Тед, а это вынести невозможно. Поэтому она поспешила вмешаться:

— Я навязалась ему, как сделала бы любая женщина на моем месте. Он не смог устоять. Уверена, вы сто раз видели нечто подобное.

Франческа и Тед дружно воззрились на нее. Франческа — с неподдельной злобой, Тед — с явным неверием. Мег попыталась натянуть подол футболки.

— Прости, Тед. Это… больше не повторится. Я… я ухожу.

Вот только ей нужны ключи от машины, лежащие в кармане шорт, а единственный способ их найти — вернуться в спальню.

— Ты никуда не уйдешь, Мег, — спокойно объявил Тед. — Ма, Мег мне не навязывалась. Она едва меня выносит. И кроме того, это не твое дело.

Мег резко вскинула руку:

— Послушай, Тед, с матерью нельзя говорить в таком тоне.

— Даже не пытайся к ней подлизаться! — отрезал он. — Ни к чему хорошему это не приведет.

Но она попыталась в последний раз:

— Это я во всем виновата. Дурно влияю на Теда.

— Заткнись. — Он показал на контейнеры с едой на столе. — Мы собирались обедать, ма. Хочешь с нами?

Но этому не суждено было случиться.

— Нет, спасибо.

Резкий британский акцент еще сильнее подчеркивал звеневший в словах лед. Приподнявшись на цыпочки, она глянула на своего сына.