Вавилонский голландец

– Роза, – тихо позвала Магдала, – а вы на что смотрите?

– Иди сюда.

Магдала подошла поближе. Она помнила, как кружилась голова, когда Себас показывал ей свою португальскую деревеньку, но Роза крепко взяла ее за плечо.

– Что видишь?

Синее и зеленое. И белое. Дымку, и облака, и травяные холмы, и горы над ними, и деревянную пристань. Горьким дымом потянуло оттуда – или это от сигары?

– Ух ты… Где это?

– Это Рослар-Харбор, девочка моя. Это Ирландия.

– Очень красиво.

– Да, верно. Изумрудный остров.

– Действительно, изумрудный… Вы… давно там не были?

– Очень давно.

Магдала помолчала.

– А… скажите, а правда, что на «Морской птице» служат… ну, плавают… очень подолгу?

– Правда.

– Просто мне… я тут как-то слышала, что кто, мол, на борт поднимется, тот уже не сойдет никогда.

Роза повернулась и посмотрела на нее, прищурив холодные голубые глаза.

– Дорогая моя, ты же прекрасно видела в Александрии – и поднимаются, и сходят на берег.

– Ага, а еще я видела Анастасиоса.

– Анастасиос – это otra cosa aparte, совсем другое дело, неужели ты и вправду веришь?

– А вы?

– Что – я? Верю ли я в эту ерунду, что нельзя сойти на берег?

– Нет, вот вы сами… сколько вы тут служите? А если мы приплывем туда, в этот Рослар, вы сойдете?

Глаза у Розы сделались совершенно ледяные.

– Вряд ли.

Магдала поняла, что вопрос задала не самый удачный, но удержаться от еще одного не получилось:

– А почему?

Роза крепко затянулась и выдохнула дым, как дракон, через ноздри. У Магдалы все сжалось внутри. Она очень сожалела, что расстроила миссис О’Ши… и побаивалась ее, если уж начистоту. Но Роза ответила довольно спокойно:

– Потому, дорогая моя, что не всегда есть смысл искать то, что оставил давным-давно. Я уехала оттуда в сорок восьмом, после войны, и все у них там случилось без меня. А у меня – без них.

Магдала опешила.

– Вы тут… на «Птице» – столько лет?

– Хорошо сохранилась, да? – улыбнулась Роза. – Нет, девочка моя, на корабль я попала позже. Но, конечно, лет мне немало.

– По вас и не скажешь.

– Спасибо за комплимент. Это все корабль. Я нужна ему, он нужен мне. Ну все, я покурила… Пойдем, нас ждут великие дела!

– Да… А… а что видно по правому борту?

– По правому борту, дорогая Магдала, – Роза бросила окурок в ящик с песком и повернулась на каблучках египетских расшитых босоножек («Не меньше восьмидесяти должно ей быть», – подумала Магдала с трепетом), – по правому борту тебе еще рановато высматривать.

– Ну а все-таки, что там?

– Там, моя дорогая, те края, куда ты уже никогда вернуться не сможешь.

* * *

– Все дело в пластинке, – Магдала воткнула ножичек в очищенную картофелину. – Рассказал бы больше, был бы толк. А так до седой бороды провозишься.

Перейра почесал нос согнутой в запястье рукой.

– Здорово ты картошку чистишь.

– Я ж из деревни. У нас свинки всегда… Ну так что про пластинку? Откуда она у тебя? Что там сказал дом Игнасио?

– Запомнила, надо же, – в сердцах заметил повар. – И что ж ты такая…

– Себас, мне кладов твоих даром не надо. Мне тебя жалко. Ну и любопытно тоже. А клад забирай на здоровье. Зачем он тебе, кстати?

– Надо, вот зачем.

– Нет, ну зачем?

– Что же мне, век на «Морской птице» ходить? Я бы тогда свой ресторан завел.

– Мало их в ваших краях.

– Ну и не мало. А все-таки никто не разорился еще. Мне же и взаймы попросить не у кого: вся родня рыбаки, на рыбе много не накопишь, жив – и ладно. А я книгу искал, между прочим, почти год, пока не выяснил, что один-единственный экземпляр находится вот в этой библиотеке. Пока я раздумывал, как бы сюда попасть, они сами к нашим берегам приплыли… Э, хватит, хватит, давай сюда, – и подхватил кастрюлю, потащил промывать. Вода в кране шумела, большой холодильник жужжал, и Магдала не сразу расслышала, что Себас бормочет.

– Не слышу? Ты чего там?

– Это, вообще-то, был фонарь. Я пластину срисовал. Фонарь старинный, про него дом Игнасио в своих записках упоминал. Что, мол, это ключ к сокровищу: осветит путь и все такое. Но прапрадедушка не сильно шифровался – он вообще предлагал пластину вынуть и по книге читать, а только у меня тогда книги не было, ну и тащить с собой тот фонарь… Вот я и скопировал. Он весь в саже, получилось точно.

– А отверстия как прорезал?

– Ну как были на пластине, так и я прорезал.

– Задачка. – Магдала сполоснула и вытерла руки.

Она думала про Себасову картинку и после, когда опять сидела в библиотеке. Роза дала ей толстую тетрадь в клеточку и велела вести дневник. «Как мистер Хейердал?» – «Угу».