Околдованные

— Да. Не потому, что я блокировал вас какое-то время, а вы не придавали значения. — Он дотронулся до ее волос. — А как раз наоборот, потому что вы беспокоились.

— Я знаю, Лиам. — Она провела пальцами по его щеке и почувствовала его смятение в собственном сердце. — Твой разум тревожен. — Ее спокойные серые глаза встретились с ним взглядом, губы мягко изогнулись. — Неужели тебе обязательно всегда так усердно думать?

— Иначе я не умею. — И все же он чувствовал, что начинает расслабляться рядом с ней, развязывать один узел за другим. Это был дар Аны. — У тебя замечательная семья, Ана, и замечательный дом. Твой муж идеально тебе подходит. Твои дети — твоя радость. Я вижу, как ты счастлива.

— А я вижу, как ты несчастлив. Ты разве не хочешь семью и дом, Лиам? Что сделает тебя счастливым?

Он посмотрел на их переплетенные пальцы, зная, что может сказать ей то, что не сказал бы никому другому.

— Возможно, я для этого не гожусь.

Ну, конечно, поняла Ана. Стандарты Лиама по отношению к самому себе всегда были выше, чем у кого-либо.

— Почему ты так думаешь?

— Я привык думать о себе и за себя. Привык делать то, что хочу. И мне это нравится. — Он посмотрел на нее и улыбнулся. — Я эгоистичен, а судьба требует от меня принять ответственность, с которой так хорошо справляется мой отец, и взять женщину, которая поймет лишь часть из того, что все это значит.

— Ты не позволяешь ни себе, ни ей, поверить в то, какой ты есть. — Теперь в ее голосе появилось нетерпение, которое для Аны было редким явлением, и поэтому, действовало очень эффективно. — Ты можешь быть упрямым и гордым, но ты никогда не был эгоистичным. На самом деле ты просто слишком серьезно воспринимаешь слишком многие вещи. И поэтому не можешь ими наслаждаться. — Она вздохнула, покачав головой. — А Роуэн может понять — и поймет — намного больше, чем ты думаешь.

— Я предпочитаю идти своим путем.

— И этот путь привел тебя прямо к ней, не так ли? — На этот раз Ана улыбнулась. Он выглядел таким раздраженным от того, что логика развернулась и застала его врасплох. — Знаешь, что мне всегда нравилось в тебе? Умение задавать вопросы и раскладывать все по полочкам. Это поражает и раздражает одновременно. А делаешь ты это потому, что слишком беспокоишься обо всем. Ты предпочел бы не беспокоиться, но ты беспокоишься.

— А что бы ты сделала, Ана, если бы была на моем месте?

— Ох, проще простого. — Ее взгляд был нежным, улыбка мягкой. — Я бы слушала свое сердце. Я всегда так делаю. И ты сделаешь так, когда будешь готов.

— Не каждое сердце говорит так четко, как твое. — Снова встревожившись, он забарабанил пальцами по скамейке. — Я показал ей, кто я есть, но, ни слова не сказал о том, что это может для нее значить. Я сделал ее своей любовницей, но не дал ей любви. Познакомил ее со своей семьей, но не рассказал ей о ее семье. Так что да, это беспокоит меня.

— Ты можешь все изменить. Все в твоих руках.

Он кивнул, всматриваясь в ночь.

— Как только она проснется, мы вернемся назад. И я покажу ей то, что скрыто у нее внутри. А на счет остального пока не знаю.

— Не показывай ей лишь обязанности, Лиам, не ограничивайся ответственностью. Покажи ей и радость тоже. — Она поднялась, не отпуская его руки. — Ребенок просыпается. Он будет голоден. Если хочешь, утром я попрощаюсь за тебя с остальными.

— Благодарю. — Он тоже поднялся, притянул ее ближе. — Будь благословенна, кузина.

— Не пропадай надолго. — Она поцеловала его в обе щеки и пошла в дом, но у порога остановилась и оглянулась назад. Он стоял в лунном свете. Один. — Любовь ждет, — прошептала она.

Да, ждет, думал Лиам, проскальзывая в кровать рядом с Роуэн. Здесь, во сне. Будет ли она ждать утром, когда он разбудит в Роуэн все, что так долго спало?

Как принцесса из сказки, подумал он, ждущая поцелуя. Тот факт, что он был кем-то вроде принца, заставил его улыбнуться в темноте.

Он подумал, что судьба наверняка наслаждается такой иронией.

Мысли не давали ему уснуть до самого рассвета. С первыми лучами солнца он накрыл руку Роуэн своей, переплел пальцы и вернул их обратно в Орегон, в ее кровать.

Она что-то пробормотала во сне, перевернулась и снова успокоилась. Лиам поднялся с кровати, и оделся, наблюдая за спящей Роуэн. Потом тихо спустился вниз, чтобы сварить очень крепкий кофе.