Пять имен. Часть 2

Еще не теряя надежды, я спросил, где библиотекарь, которому я отдавал рукопись. Он неожиданно заболел полчаса назад, объяснила мне девица, и ее вытащили на подмену из общежития, где она с друзьями только села за вечернюю игру в "Драконов и башни". И никакой он не индус, а пакистанец, и если он мне нужен, то зовут его Мустафа Дуррани.

Очень расстроенный, я вернулся в свой закуток, плюхнулся на стул и ощутил внезапный болезненный укол. Какой-то идиот подложил мне канцелярскую кнопку. Я хотел сбросить ее на пол, но меня насторожил зеленоватый налет на острие. Достав из кармана спичечный коробок, я ссыпал спички обратно в карман и аккуратно, стараясь не дотрагиваться пальцами до кнопки, накрыл ее коробком и задвинул крышку.

В камере хранения меня ожидал очередной удар: молодой человек так и не смог найти мой портфель с копиями письма. Я обругал его, но неуверенно — холодок уже полз по спине. Не извинившись и не простившись, я сбежал по широкой лестнице библиотеки, пересек двор и поднялся на третий этаж биохимического корпуса.

Друг мой Питер, к счастью, стоял в задумчивости перед лабораторным столом и созерцал игру огоньков на одном из своих чудовищных спектрофотометров, хроматографов или как они называются. Я вручил ему коробок и без лишних объяснений попросил проанализировать состав налета на кнопке. Питер, привыкший к несколько экстравагантным просьбам своих многочисленных друзей, молча кивнул и принялся за дело.

Пока разгонялась хроматограмма, мы выкурили по трубочке на балконе, поговорили о кино и других необязательных вещах, а через полчаса Питер отправился в лабораторию посмотреть на результаты. Вскоре он вышел с крайне озадаченным видом и спросил, откуда я достал ЭТО. Дело в том, что кнопка была покрыта неким неизвестным науке алкалоидом, анализ показал приблизительную его структуру, и Питер мог только предполагать, каким действием он обладает. Скоре всего, продолжал он, судя по вот этим кольцам и вот этим парным двойным связям (он упоминал еще какие-то радикалы, но это я уже не запомнил) препарат должен вызывать галлюцинации приятного содержания и нарушать кратковременную память, так что человек может начисто забыть всё, что происходило в последние сутки, и, наоборот, принять свои видения за реальность. Впрочем, никаких долгосрочных вредных последствий от препарата, видимо, быть не должно.

К сожалению, Питер израсходовал на анализ весь материал, и единственное, что у нас есть — это записи на диске его хроматографа, точнее компьютера. Он запустил программу для более подробного анализа, и, наверное, она уже отработала. Не сходить ли нам посмотреть на результат?

В лаборатории на черном экране компьютера мерцала надпись, знакомая по анекдоту: «Drive C: Format complete».

После того вечера я несколько охладел к восточным сказкам. Что же касается юного Бенджамена, то мне так и не удалось выяснить его дальнейшую судьбу. Некоторое время после защиты он еще присылал в alma mater подробные письма из Индии, но впоследствии, по разным сведениям, то ли погиб во время очередных беспорядков, то ли перешел в некую малоизвестную разновидность ислама.

Кое-что о теории смыслов

1

История эта началась несколько лет назад, когда мы собрались по торжественному поводу: один из наших одноклассников в первый раз приехал в гости из Израиля. Было много шума и смеха. Гришу никто сразу не узнавал, потому что из пухлого мальчика он превратился в могучего, бородатого и пейсатого мужика. Он соблюдал кошрут и не закусывал, а принесенный в невиданной полугаллонной бутыли виски пил из одноразового пластмассового стаканчика — их он притащил целую упаковку. Впрочем, это было очень кстати, поскольку еще один наш товарищ, Дима, неожиданно стал хасидским раввином ребе Давидом, но стакан принести, разумеется, не догадался и уже собирался пить из горла.

В какой-то момент, когда многие уже разошлись, зашел разговор о библейском коде и об Элияху Рипсе. Ребе Давид особенно горячо рассказывал о предсказаниях, обнаруженных в Библии. Надо было всего-навсего записать текст в виде матрицы N на M, и внутри матрицы, если читать в некоторых произвольных направлениях, обнаруживались любопытные пересечения. Например, дата начала Шестидневной войны пересекалась со словами "нападут филистимляне", и тому подобное. Всех примеров я уже не помню, но звучали они впечатляюще. Гриша тоже знал о теории Элияху Рипса, и вдвоем они почти убедили нас в Божественном происхождении Торы. Тем более, виски было выпито к этому моменту немало, и душа жаждала чуда.