Путница

Но Рыске от этого было не легче.

Девушка вспомнила его спокойный, уверенный… прощальный голос, и смех стал переходить в рыдания. Рыска начала клониться вперед – упасть бы тоже в эту грязь и уже не подниматься, – как вдруг в шаге от нее, у самой земли, что-то шевельнулось.

Узнать крысу, да еще такую грязную и мокрую, будто коровой изжеванную, было невозможно. Мимо девушки за сегодняшнее утро их не меньше сотни пробежало, а уж дохлых и вовсе не счесть.

Но эту Рыска узнала. Сразу.

– Альк, – прошептала девушка, не веря своим глазам. Шмыгнула носом, торопливо провела по ним рукавом, только размазав грязь по лицу.

Зверек недоверчиво принюхался, не трогаясь с места. Может, она все-таки ошиблась?!

– Рыска.

Девушке показалось, будто она разучилась дышать. Оборачивалась она так медленно, что окликнувший ее сто раз успел бы уйти – но быстрее просто не получалось, тело повиновалось через силу, как во сне. У Рыски даже мелькнула мысль, что она действительно спит – и сейчас очнется одна-одинешенька посреди поля, где свалил ее обморок. Или вовсе не очнется, потому что утонула еще десять лучин назад, а все это время здесь бродил ее призрак.

Она все-таки обернулась.

Альк выглядел ужасно. Бледный, со сбившимися в грязевые сосульки волосами, в мокрых рваных штанах – наверное, тоже долго бродил по затопленному полю, кого-то разыскивая. Вместо рубашки – повязка из нее же на всю грудь, справа на тряпке проступило большое красное пятно, еще в нескольких местах – пятна поменьше.

Не сводя глаз с Рыски, он наклонился, опустил ладонь к земле, и крыс без колебаний подбежал к нему, позволив ухватить себя поперек туловища и посадить на плечо.

– Знаешь, я, пожалуй, оставлю его себе, – как ни в чем не бывало сказал саврянин, будто продолжая прерванный на полуслове разговор. – Привык к нему как-то. Да и он в крысиной стае уже вряд ли уживется. Она бывших вожаков не любит.

Рыска молча смотрела на них, смаргивая, когда картинка совсем уж расплывалась. В груди рос, жег, поднимаясь к горлу, огненный клубок – и наконец прорвался.

– Ы-ы-ы….

– Ну-у-у, – разочарованно протянул Альк в тон. – Я, конечно, понимаю, что ты уже обрадовалась, что наконец от нас отделалась…

А сам между тем шагнул к девушке, неловко подогнул левую ушибленную ногу, присаживаясь рядом, и привлек Рыску к себе. Крыс тоже ступил передними лапами на ее плечо, пощекотал усами ухо и принялся быстро, словно виновато лизаться.

Еще никогда в жизни Рыска не плакала с таким наслаждением, прежде полагая, что «слезы радости» придумали сказочники для красного словца.

– И-и-извини, – наконец смогла вымолвить она, продолжая судорожно сжимать Алька в объятиях. – Я-а-а знаю, что мужчины женских слез терпеть не могут, просто… не смогла…

Рыска чуть снова не разрыдалась, но саврянин опередил ее невозмутимым:

– Это смотря какие мужчины. Мне, например, все равно. Я и не слушал твое вытье, о своем думал. А тряпки и так мокрые.

– Ну знаешь! – Девушке разом перемкнуло слезы, и она сердито отстранилась. – Я тут тебя ищу, волнуюсь… А ты… Ты… И крысу свою вонючую забирай!!!

Крыс, успевший полностью перебраться к Рыске и пригреться – у саврянина-то плечо голое, а у девушки хоть драный, да воротник, – возмущенно цапнул руку, попытавшуюся содрать его с нагретого местечка. Не до крови, но Рыска все равно с ойканьем ее отдернула.

– И у кого тут скверный характер? – задумчиво поинтересовался Альк. – Ладно я, но животное-то не проведешь!

– Это он от тебя поднабрался!

Саврянин поднялся с еще большим трудом, чем сел, протянул ей руку:

– Ладно, хватит тут зябнуть, пошли к городу. Там твой дружок небось уже обстрадался.

– Вот! – ворчливо упрекнула девушка, вставая и чувствуя, как остатки отчаяния смывает, как та река остров, безграничное счастье. – Он – страдает, а ты только издеваешься!

– Да уж, в его чувствах трудно было усомниться, – согласился Альк. – Когда я уходил, он так орал, что двое держали, пока лекарь резал.

– А что с ним?!

– Вроде жить будет, – пожал плечами Альк, причем сомнение в его голосе относилось не то собственно к жизни вора, не то к ее дальнейшему смыслу.

Рыске снова поплохело – хотя, разумеется, не так, как раньше. К покойникам все-таки не лекарей зовут!

– Пойдем скорее! – заторопилась она, одной рукой стискивая руку саврянина, а второй заботливо придерживая «вонючую крысу»: как-то неустойчиво она сидела, тоже, видно, лапы побаливали.