Вместе с другими артистами, которым предстояло этим же вечером выступать с короткими номерами, труппа до-гжна была дать мини-представление с целью поприветствовать пассажиров на борту судна. В программе была французская певица, актер-комик, сопровождавший свои выступления жонглированием, и ансамбль песни и танца из шести человек под названием «Лунная дорожка».
Помимо представлений их попросили участвовать в разных мероприятиях, начиная с бинго и кончая экскурсиями в пунктах стоянки.
Когда выяснилось, что Роксана в совершенстве владеет французским, ее тут же призвали на подмогу двум переводчикам.
Были также розданы правила поведения на борту судна. Быть дружелюбным и общительным с пассажирами было обязательным. Вступать с ними в интимные отношения запрещалось. Запрещалось также брать чаевые и пьянствовать. Принимать пищу разрешалось только после того, как поедят пассажиры. А в случае кораблекрушения все члены экипажа и обслуживающий персонал были обязаны садиться в спасательные шлюпки только после того, как будет обеспечена безопасность всех пассажиров.
Кое-кто из более опытных членов персонала заворчал, когда раздали распоряжения на неделю. Директор круиза по имени Джек, моложавый ветеран увеселительного флота с десятилетним стажем с ходу отмел всякое недовольство.
– Если вам что-то нужно, попросите. И не слушайте этих крохоборов. Внеурочная работа с пассажирами – это ведь одно удовольствие.
– Это он так говорит, – высокая изящная блондинка по имени Дори приятно улыбнулась Люку. – Обращайтесь ко мне, если потребуется помощь, – она улыбнулась Роксане, давая понять, что это предложение распространяется и на нее. – У нас очень напряженная репетиция в три тридцать в кинозале. Это на прогулочной палубе, в кормовой части.
– А первое представление в восемь, – добавил Люк. – Нужно будет еще выкроить время для того, чтобы выяснить, где здесь что.
Роксане выдали футболку цвета фуксин с надписью «Принцесса Янки», карточку с именем в виде значка и шлепнули на счастье по заднице. Она обошла судно, порепетировала, потом еще раз обошла судно, отвечая на вопросы, улыбаясь, желая пассажирам счастливого плавания.
Полдень плавно перетекал в вечер. За все это время Роксане удалось стянуть яблоко и несколько ломтиков сыра из опустошенного пассажирами буфета. Свою добычу она отнесла в кладовку при уборной, где они с Лили должны были переодеваться к представлению.
– Их так много, – сказала Роксана, откусывая сыр. – И все хотят знать.
– Все такие приятные, дружелюбные, – Лили чуть было не наткнулась на картонный ящик, который должен был изображать темницу на сцене и влезла в сценический костюм. – Слушай, здесь люди со всей страны собрались. Все так, как будто мы опять на гастролях.
– Максу ведь это нравится, разве нет?
– Он такое обожает. Он уже доволен. Для Роксаны еды было достаточно, она уже хваталась руками за живот, когда судно начало качаться на волнах.
– Как ты думаешь, это долго будет продолжаться?
– Что, моя милая?
– Качка, – она сделала выдох, отложилав сторону яблоко и потянулась за костюмом.
– А, теплоход-то? Мы сейчас как будто в люльке качаемся. Плавно так, успокаивает.
– Ага. Вот именно, – Роксана тяжело глотнула. Ей как-то удалось продержаться все первое представление, после чего качка «успокоила» ее настолько, что ей пришлось сломя голову нестись в каюту. Ее только что вырвало, когда Люк, согнувшись, вошел в низкий дверной проем.
– Я же заперла дверь, – сказала она.
– Знаю. Я примерно за тридцать секунд ее открыл.
– Если я ее закрыла, то это значит, что я хочу побыть одна.
– Ммм-хмм, – он намочил полотенце под краном. – Сядь. Положи его на затылок.
Он сделал это сам, вызвав у нее долгий благодарный вздох.
– Как ты узнал, что меня тошнит?
Он провел рукой по изумрудным блесткам ее платья.
– Лицо у тебя было под цвет одежды. Оно тебя и выдало.
– Сейчас мне уже лучше, – так во всяком случае ей казалось. – Ничего, привыкну, – ее глаза были полны отчаяния, когда она посмотрела на него. – Правда?
– Конечно, привыкнешь, – Роксана Нувель так редко была столь беззащитна, что он еле сдержал желание прижать ее к себе и успокоить. – Возьми вот парочку, – в руке у него были две белые таблетки.
– Надеюсь, это не морфий.
– Извини, всего лишь драмамин. Запей их двумя глотками имбирного эля, и все пройдет.