25  

– Ты сейчас врежешься! Господи, Мышка! – Люк сжался, ожидая звука удара и скрежета металла. У него открылся рот, когда огромный черный фургон проскользнул между стенами легко, как рука в перчатку. За фургоном задним ходом шел пикап. Проезжая мимо Люка, Мышка посмотрел на него и подмигнул.

Это было великолепно. Люк почему-то почувствовал себя потрясенным и счастливым, как перед Рождеством или на открытии нового бейсбольного сезона. Стоя в свете слепящих фар, он захохотал во все горло.

– Парень, ну ты – высший класс! – крикнул Люк, когда Мышка вылез из кабины. Вдруг мальчик резко развернулся, приняв стойку боксера на ринге – Кто это? – прошептал он Мышке, когда в доме рядом с ним зажегся свет и в дверном проеме показалась фигура человека.

– Леклерк, – позвякивая ключами, Мышка пошел закрыть металлические ворота.

– Значит, вы вернулись, – Леклерк спускался по ступенькам, и на фоне освещенного прямоугольника двери Люк увидел невысокого, бородатого седого мужчину. На нем была белоснежная футболка, как у спортсмена, и мешковатые серые брюки, подвязанные веревкой. Разговаривал он с легким акцентом – не протяжно и медлительно, как Макс, а отрывисто, словно бы добавляя дополнительный слог к каждому слову. – Проголодались, а?

– Мы не останавливались поесть, – отозвался Мышка.

– Правильно сделали, – Леклерк шел впереди, твердо переставляя негнущиеся ноги. Люк увидел, что он старый, старше Макса лет на десять или даже больше. Мальчику показалось, что лицо Леклерка похоже на истрепанную кожаную карту, прочерченную сотнями глубоких проезжих дорог. Из-под густых бровей смотрели проницательные, широко посаженные карие глаза.

Леклерк же увидел гибкого парнишку с красивым лицом и острым, настороженным взглядом. Парнишку, приподнявшегося на носочках – готового броситься прочь или защищаться.

– А это кто будет такой?

– Это Люк, – ответил Макс, спускаясь из фургона со спящей Роксаной на руках. – Он теперь с нами.

И двое мужчин молча посмотрели друг на друга, словно оба понимая какую-то непроизнесенную тайну.

– Еще один, да? – Леклерк быстро усмехнулся, не вынимая изо рта трубки. – Посмотрим. А как дела у моей малышки?

Не открывая заспанных глаз, Роксана протянула руки и обняла Леклерка. Она прижалась к нему, устраиваясь поудобнее, как на пуховой подушке.

– Я хочу пирожков.

– Сделаю, сделаю специально для тебя, – Леклерк вынул трубку изо рта и поцеловал ее в щечку. – Ты уже лучше, oui[5]?

– Я сто лет болела ветрянкой. Я больше никогда, никогда не буду ничем болеть.

– Я сделаю тебе гри-гри[6] для хорошего здоровья, – он устроил ее поудобнее у себя на колене, и тут из фургона вышла Лили. Она была в широком халате и несла в руке тяжелую сумку с принадлежностями для грима. – Ах, мадемуазель Лили! – Леклерк ухитрился поклониться даже с ребенком на колене. – И еще красивее, чем прежде!

Она захихикала и протянула ему руку для поцелуя.

– Так хорошо вернуться домой, Жан.

– Проходите, проходите. Я приготовил для вас ужин, так что сейчас перекусим.

При упоминании об ужине Макс вышел из фургона и обнял Леклерка. Все пошли через двор, где пышно цвели розы, лилии и бегонии, к крыльцу из нескольких ступенек и, войдя в дверь, оказались прямо в кухне. Здесь горел свет, отражаясь от белого кафеля и полированного темного дерева.

В углу кухни был небольшой очаг, кирпич его от дыма приобрел приятный серо-розовый тон. На нем стояла пластмассовая флюоресцирующая статуя Святой Девы увешенная бусами и перьями.

Хоть внутри и было на удивление прохладно, и Люк не поверил, что этим очагом недавно пользовались, его нос учуял вкусный запах свежевыпеченного хлеба.

Под потолком висели сухие пучки специй и трав, связки лука и чеснока. Над очагом на крючках разместились блестящие медные горшочки. Еще один горшок стоял на задней горелке, из-под его крышки валил пар. Что бы там ни кипело – аромат был райский.

Длинный деревянный стол уже был уставлен тарелками, чашками, с красиво сложенными льняными салфетками сбоку. Все так же держа Роксану на руках, Леклерк направился к шкафу за дополнительным прибором.

– Гамбо[7], – вздохнула Лили, обняв Люка за плечи. Ей очень хотелось, чтобы он почувствовал себя дома. – Никто не умеет готовить лучше Жана, солнышко. Подожди чуть-чуть, сейчас сам попробуешь. Если я не буду соблюдать диету, то за неделю растолстею так, что не влезу в свое трико.

  25  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×