- Кхе!… Ой, деда… - Мишка прихлопнул рот ладонью, но было поздно.
- Ты кого передразниваешь, сопляк!
- Деда, прости, это я от неожи…
- Деда, не ругай Мишаню, он хороший, он мне куколку…
- О, Господи! - дед возвел очи горе.
"Сумасшедший дом, во, бабы психотропное оружие нам заслали!".
- Вон отсюда!
Дед спихнул Ельку с колен.
- А-а-а! мама-а-а!
- Вон с глаз моих! Оба!!!
- А-а-а! мама-а-а!
Мишка взгромоздился на костыли, двинулся к валяющемуся у двери сапогу. Правый костыль, которым он лупил Петьку, вдруг с хрустом подломился и Мишка полетел на пол, больно приложившись лбом об дверное полотно. Снаружи кто-то ломанулся в горницу и еще раз треснул Мишку дверью по лбу.
"Все! Перебор, блин! Лучше уж при дерьмократах".
Часть5
Начало апреля 1125 года. Нинеина весь - село "Ратное"
Дорога в Нинеину весь, узкая и извилистая, шла среди высоченных деревьев, и весеннее солнышко сюда почти не заглядывало, поэтому снег, посеревший и ноздреватый, не был покрыт настом, таким опасным для лошадиных ног. Ночью немного подморозило, и Рыжуха легко тащила сани, с шипением перетирающие полозьями многократно подтаявшие и подмерзшие кристаллики льда.
Так уж сложилось, что из всей тягловой скотины, имевшейся на подворье сотника Корнея, именно Рыжуха закрепилась за Мишкой в качестве персонального транспортного средства. Мишка не возражал, ему нравилась поразительная универсальность Рыжухи. Та одинаково послушно и умело ходила и под седлом, и в упряжке, и даже участвовала в цирковых представлениях.
Не меньше универсальности, импонировал Мишке и характер кобылы, воспринимавшей все перипетии судьбы с истинно философской невозмутимостью. Казалось, ей абсолютно безразлично: нести на спине жонглирующего горящими факелами циркача или волочь из лесу воз с дровами.
Только два обстоятельства могли вывести Рыжуху из созерцательно-пофигистского состояния. Первым был покойный Чиф, успешно умевший возбудить в любой скотине: и жеребячью резвость и военную дисциплинированность и панический ужас - смотря, что требовалось по ходу дела.
Вторым обстоятельством был прием пищи. По отношению к этому процессу Рыжуха вполне могла бы войти полноправным членом в клуб самых взыскательных гурманов, придирчиво оценивающих не только качество ресторанной кухни, но и сервировку, репертуар оркестра, оформление зала, даже, степень благообразности швейцара и шкафоподобия секьюрити.
На пастбище она обязательно паслась несколько в стороне от всего стада, не хватая все подряд, а выедая траву отдельными островками, определяемыми по только ей одной известным признакам. И с надетой на морду торбой с овсом, Рыжуха не стояла на месте, как все лошади, а шлялась по всему загону, выбирая более привлекательное с ее точки зрения место для вдумчивого и тщательного пережевывания. Даже любимую ею морковку она принимала от Мишки с таким видом, словно раздумывала: в какой торговой точке сей продукт приобретен и не затесались ли в него случайно зловредные модифицированные гены.
Мерный топот копыт и шипение снега под полозьями навевали дрему, мысли текли лениво, постоянно перескакивая с одной темы на другую.
"Змей Горыныч, Соловей-разбойник… Почему именно легенды этой земли пережили века и известны каждому школьнику? Может быть, оттого, что историю и правда пишут победители? Ведь именно киевские князья собрали Русь в единую державу.
Засели в печенках у киевлян воевода Соловей и воевода с реки Горыни, и вот вам, пожалуйста, отрицательные персонажи на ближайшее тысячелетие для всей Руси. Служили верой и правдой Киеву Добрыня, Илья Муромец, Алеша Попович, вот вами положительные герои, опять же, для всей Руси.
Все - как всегда. Проблемы столицы, хоть тресни, обязательно должны быть проблемами всей страны, хотя в Муроме XII века про реку Горынь, и слыхала-то едва-едва парочка сдвинутых на географии интеллектуалов, а московские автомобильные пробки ХХ века у обитателя какого-нибудь Заболотного Опупения способны вызвать лишь исключительно академический интерес.
То же самое и с радостями. Если в Киеве под восторженные "аллилуйя" народ окунают в Днепр (между прочим, запросто и утопить могут от излишнего усердия и во славу Божью), то извольте с просветленными ликами устраивать такие же купания и в Волхове. А то, что за болтающийся на шее крестик в ближайшем переулке могут накостылять по той же самой шее, а то и железку под ребро сунуть - сущие мелочи, всеобщей радости и благолепию воспрепятствовать совершенно не способные.