Отрок (XXI-XII)

Не зря Гриша погиб, не зря. Я тебе еще про Меркурия говорил: зря ничего не бывает. Так что, не кори себя, но помни: с Григория твой воеводский счет открылся, а закончится этот счет тобой самим и никак иначе!

- Выходит, опричники мы…

- Как ты сказал? Опричники? Опричь иных воинов… Опричники. - Дед, словно пробовал новое слово на вкус. - Опричники. Правильно назвал! Есть у меня, кроме Ратнинской сотни, другое войско! Молодец, Михайла, в самую точку! Сам придумал?

- Нет, деда, не сам. Был такой царь, Иоанном звали. При нем бояре да князья большую власть забрали. Воеводу во время войны назначить нельзя было, чтобы кто-нибудь не возмутился: мол мой род древнее, заслуг больше, не стану худородному подчиняться. Вот Иоанн и учредил опричнину - свое личное войско. Там все рядовыми были: князья, бояре, всякие нарочитые мужи. А начальных людей Иоанн выбирал по двум признакам: способности и преданность.

- Правильно сделал! - Одобрил дед. - Иначе это не войско, а… бабы по грибы пошли!

- Правильно-то правильно, но ненавидели опричников люто. Они же усадьбы Иоанновых супротивников разбивали так же, как я усадьбу Устина. Бывало, что и по ложному навету, бывало, что и корысти ради.

- Ну и что? - Деда мишкино уточнение не смутило ни в малейшей степени. - Преданных людей награждать надо, а врагов в страхе держать. Все так делают: князья, короли, императоры. Только все эти россказни про наветы и корысть надо на пять делить, а то и на десять. И царевы супротивники слухи преувеличенные распускали, и царевы люди тоже, чтобы страху нагнать. А опричники - слово правильное. Где этот Иоанн царствовал?

- В Московии.

- Не слыхал. Заморская страна какая-то дальняя?

- Нет, не дальняя. Мы с Иоанном не по расстоянию, а по времени разошлись. На четыре века.

- Угу. Боишься, что и тебя ненавидеть будут?

- Уже ненавидят, деда.

- Кхе… Наплюй. Умные поймут, а дураки и завистники… Сам говорил: мусор. Во! Гляди-ка, мать тебя встречает, просилась к Настене со мной идти, да я не взял, мало ли… Пошевелись-ка, чтобы видела, что с тобой все хорошо. Морду, морду к ней поверни, пусть увидит, что ты обоими глазами смотришь.

Глава 5

В следующие два дня Мишка отдыхал. Посетителей почти не было. Мать кормила его сама, никому это дело не доверяя, потом долго сидела рядом жалостливо вздыхая и разговаривая с сыном "ни о чем". Забегала сменить повязку Юлька, но долго не задерживалась, на мишкины шуточки и подначки не поддавалась и вообще была все время встопорщенная, как ежик. То ли вызнала у матери насчет "сексотерапии", то ли по какой-то другой причине, Мишке выяснить так и не удалось.

Захаживал и дед. Стараясь, видимо, возбуждать у внука исключительно положительные эмоции, нахваливал Дмитрия - прирожденный воин, освободил Мишку от забот по торговой части - Осьма прекрасно справлялся и сам, заинтересованно и доброжелательно выслушивал мишкины рассуждения о строительстве крепости и планах развития Воинской школы. Припомнил, кстати, мишкину жалобу на нехватку наставников и решил этот вопрос к обоюдному удовольствию.

- Значит, так, Михайла. Андрюха у тебя уже есть, Илья, хоть и обозник, мужик бывалый и научить может многому, особенно купеческих детишек, по части обозного дела. Еще Стерв. Ты сам убедился, что к обучению молодежи у него талант имеется. А еще отдаю тебе Алексея и бывшего десятника Глеба. Оба воины опытные и умелые. Доволен?

- Не-а! - Нахально заявил Мишка, пользуясь дедовой добротой. - Мало и с Глебом непонятно - если у него так паршиво с десятком получилось, то чему он нас научить может?

- Не спеши, Михайла, по правде сказать, вины Глеба в этом деле большой нет, так уж вышло, а спрашивать за непорядок в бывшем седьмом десятке надо бы и с Луки тоже. Тут такая история вышла… любой бы, на месте Глеба, сплоховал. Было это года четыре назад, помнишь, как мы с тобой на завалинке сидели? Я - покалеченный, ты - как заново родившийся.

Дед тяжко вздохнул, вспоминая, наверно, гибель сына, болезнь внука и собственную безнадежную тоску тех времен. Мишка сочувственно промолчал, и дед после паузы продолжил:

- В том году Глеб, как раз, по осени жениться собирался. На дочке Луки Говоруна, заметь. Как уж Лука с Данилой седьмой десяток уломали, я не знаю, но выбрали Глеба десятником, вместо убитого… Вместо отца твоего. Мне даже и не сказали, да и не до того мне было. - Дед снова замолк, о чем-то задумавшись, потом отрицательно помотал головой, видимо, каким-то своим мыслям и решительно заявил: - Нет, десятником Глеб справным был! На той переправе проклятой только одного человека потерял - стрелой убило. А не утонул ни один, Глеб как-то сумел коней от паники удержать и всех людей под берег вывел. Но знаешь, как в жизни бывает… Баба, она же хуже топора подсечь способна. Недели за две до свадьбы, дочка Луки возьми да и сбеги с другим! Лука не стерпел - погнался, настиг и убил. Обоих. А Глебу, в сердцах конечно, сказал, что от нормальных мужиков невесты не бегают. Ладно бы, с глазу на глаз, а то прилюдно! Ну Глеба и понесло - ни одной юбки не пропускал, все доказывал кому-то, что он не хуже других мужиков. Службу совсем забросил, а в десятке разговоры пошли, что, мол, не по заслугам он десятник, а стараниями Луки. Так вот и доигрался.