Отрок (XXI-XII)

- А совсем без музыки что - нельзя?

- Можно, отче, но мы считаем себя обязанными в каждом элементе скоморохам противостоять.

Илларион, наконец-то глянул на Мишку, кажется, даже с интересом.

- Слово "элемент" знаешь? И смысл его? Откуда?

- Настоятель наш - отец Михаил - обучает. Он всех детей учит, но со мной особо занимается.

- Чем?

- Святое Писание растолковывает, о древних философах рассказывает… много всякого. Вот и про скоморохов он посоветовал.

- Что посоветовал?

- Что только изгнать скоморохов - мало. Миряне на развлечения падки, что-нибудь другое появится, может, еще более мерзкое. Значит надо не просто изгнать, а заменить, да так, чтобы и щелочки не осталось, через которую они вернуться могли бы. То есть: в каждом элементе.

- И ты думаешь, что у тебя это получилось?

- Нет, отче, не во всем. К этой музыке еще слова нужны - скоморохи-то поют. Но к стихосложению способностей не имею и знакомых таких пока нет. Однако и Рим не сразу построился, скоморохи сотни лет существуют, а мы только начинаем. Со временем все у нас будет, с Божьей помощью и пастырским наставлением.

- Со временем… - Илларион слегка повернул голову к сопровождающим его монахам. - Михаил?

- Славянин, боярского рода, учился в Киеве, потом в Царьграде, совершил паломничество в Иерусалим. Проявил способности к наукам, отыскал и перевел несколько древних текстов, за что был удостоен…

- Почему тогда он - в отдаленном селе? Ладно, потом.

"Это кто ж такой? Зам по кадрам или "особист"? Прямо как досье цитирует".

- Ты отрок…

- Михаил, отче.

- Гм, тоже Михаил? Так вот, Михаил, не думал ли ты о том, чтобы стать, как тезка твой и учитель, слугой Божьим?

- Думал, отче, но, прости за дерзость, иначе, чем отец Михаил.

- Как иначе?

"Похоже, козел константинопольский заинтересовался… Ну, ловись рыбка большая и маленькая!".

- Я, отче, восьмое колено воинского рода, потому и мыслю как воин… В войске крестоносцев, которое Гроб Господень освободило, многие рыцари пожелали служить Господу, но с оружием расставаться не захотели. Так появились рыцарские ордена, которые никому, кроме Папы Римского, не подчиняются. Страшная сила в руке Католической церкви.

Вот бы и Православной церкви такой иметь. Можно было бы и княжеские усобицы пресечь, и драчливых соседей образумить, и новые земли под руку истиной веры привести.

- Все прочь.

Сказано было негромко, но так, что через несколько секунд Мишка с Илларионом остались с глазу на глаз. Дед с Никифором и сопровождающие Иллариона монахи удалились на почтительное расстояние.

"Есть контакт! Клюнул грек!".

- Откуда мысли такие, отрок Михаил?

- Прости, отче, неприятные вещи придется говорить.

- Считай, что ты на исповеди. Тебе сколько лет?

- Тринадцать, отче. Я понимаю: странно от мальчишки такие речи слышать, но я - командир "Младшей стражи" и…

- Что за "Младшая стража"?

- Когда наша сотня на рать уходит, кому-то надо село охранять. Кругом язычники и граница с Волынью рядом. Вот "Младшая стража" из мальчишек и набирается. Для того и самострелы, и воинское учение. Этому обычаю уже больше ста…

- Понятно, так что ты говорил…

- Я - командир "Младшей стражи", а когда людьми командуешь и от тебя зависит безопасность почти пяти сотен людей, мыслить по-детски нельзя.

- Да нет же! - Илларион досадливо поморщился и это было первым проявлением эмоций за весь разговор. - Что ты про неприятные вещи говорил?

- Рюриковичи землю делят, растаскивают Русь по кускам. Наша сотня еще Ярославом Мудрым здесь поселена и никто не знает: на чью сторону мы встанем, если Туров от Киева отложиться надумает. Когда сотник Кирилл от ран еще не оправился, Великий князь Владимир Всеволодович над сотней своего боярина поставил, а тот сотню чуть не под полное истребление подвел, чудом спаслись. Есть у ратников подозрение, что сделано это было намерено. Сейчас сотник Кирилл здоров, ты, отче, сам видел, но в покое нас не оставят. Вот если бы мы, как орден, мирским властям не подчинялись, а только Церкви…

- Тринадцать лет… В каком возрасте у вас ратниками становятся?

- В шестнадцать или в семнадцать, отче, как выйдет.

- Значит, через три или четыре… - Илларион помолчал, потом неожиданно спросил: - Сотником, наверно, стать хочешь?

- Ну, не сразу… И должность эта не наследственная, а выборная.