Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров

Глава 52

Увидев идущего навстречу Дрефана, Кэлен поставила на пол корзину с чистыми бинтами, которую несла. Дрефан продолжал носить меч, хотя Ричард попросил его об этом только для того, чтобы обмануть Тристана. Впрочем, возможно, он действительно мог ему пригодиться. Многие недолюбливали целителей, потому что они осуждали продажу микстур и лекарств на улицах.

Она откинула назад волосы.

– Как они?

Дрефан вздохнул.

– Один умер вчера вечером. Остальным стало хуже. Сегодня еще шесть человек заболели.

– Добрые духи, – прошептала Кэлен. – Что с нами будет?

Лицо Дрефана было непроницаемо.

– Мы продолжаем бороться.

Кэлен кивнула.

– Дрефан, если слуги все равно заболевают и многие уже умерли, что толку от этого дыма? Я уже задыхаюсь.

– Окуривание не предотвращает чумы, – согласился Дрефан.

Кэлен моргнула.

– Тогда почему мы продолжаем окуривать дворец?

Дрефан улыбнулся грустной улыбкой.

– Люди думают, что это помогает, и радуются, что мы не сидим сложа руки. У них есть надежда. Если мы перестанем это делать, то отнимем у них надежду.

– А разве есть надежда, Дрефан?

– Я не знаю, – прошептал он.

– Ты читал вчерашний рапорт?

Дрефан кивнул.

– Число умерших продолжает расти. Вчера эта цифра поднялась до более чем шести сотен.

Кэлен подавленно посмотрела вдаль.

– Ужасно, что мы ничего не можем сделать.

Шота сказала, что путь будет указан. Дух сказал, что путь будет указан. Мысль о том, что придется потерять Ричарда, была невыносимой – но еще страшнее было думать об умирающих людях.

– Ладно, – сказал Дрефан. – Я хотел сходить в город.

Кэлен сжала его плечо. Дрефан вздрогнул. К такой реакции она, Исповедница, давно привыкла. Кэлен убрала руку.

– Я знаю, что не в твоих силах остановить чуму, но все равно спасибо за помощь. Только твои слова поддерживают в людях надежду.

– Слова – лучшее средство целителя. Часто только ими мы и можем помочь страждущим. Люди думают, что быть целителем – значит излечивать. На самом деле это бывает редко. Я давным-давно понял, что быть целителем – значит жить рядом с болью и страданием.

– Как Ричард? Ты видел его сегодня?

– Он у себя в кабинете. Выглядит хорошо. Я заставил его поспать.

– Спасибо. Ему нужен был отдых.

Дрефан внимательно посмотрел на Кэлен.

– Он сделал то, что должен был сделать, отправив на казнь этого человека, который хотел твой смерти, но я знаю, что ему было нелегко принять такое решение. Он ненавидит убивать даже тех, кто заслуживает смерти.

– Я знаю, – сказала Кэлен. – В мирное время ты можешь проявить милосердие. Но когда идет война, должен действовать. Любое колебание смертельно.

– И ты говорила это Ричарду?

Кэлен улыбнулась:

– Конечно. Он знает, что сделал то, что должен был сделать. На его месте я сделала бы то же самое, и я сказала ему об этом.

– Я надеюсь когда-нибудь встретить женщину, которая будет обладать хотя бы половиной твоей силы духа. – Дрефан улыбнулся. – О твоей красоте я уж помалкиваю. Ну ладно, мне пора идти.

Кэлен смотрела ему вслед. Он по-прежнему носил очень тесные штаны. Поймав себя на этой мысли, она покраснела и торопливо подхватила корзину с бинтами.

Надина была в больничном покое, где стояли два ряда кроватей – всего двадцать штук. Но больных было больше, и многие лежали на одеялах, брошенных на пол. В других больничных покоях было то же самое.

– Спасибо, – сказала Надина, когда Кэлен принесла бинты. Надина раскладывала по кастрюлям травы, чтобы сделать отвары. Сиделки ухаживали за больными: кормили их, бинтовали язвы и нарывы, поили отварами.

На кровати металась в жару женщина. Надина намочила бинт в холодной воде и положила ей на лоб.

– Так легче, милая?

Женщина смогла лишь улыбнуться слабой улыбкой и молча кивнуть.

Кэлен намочила еще несколько бинтов и пошла ставить компрессы другим больным. Она утирала им пот и нашептывала слова утешения.

– Ты могла бы стать целительницей, – сказала Надина, подходя к ней. – У тебя добрые руки.

– Это все, на что я способна. Я не могу никого вылечить.

Надина наклонилась к ней вплотную.

– И ты считаешь, что я могу?

Кэлен обвела взглядом комнату.

– Я понимаю, о чем ты. Но ты по крайней мере посвятила жизнь исцелению. Моя жизнь посвящена долгу. И борьбе.

– Что ты имеешь в виду?

– В конце концов, я – воин. Мой долг – убивать одних, чтобы спасти других.