Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров

– Слово д’харианского солдата, Мать-Исповедница, опасность и не коснется магистра Рала.

По сигналу Коллинза солдаты взяли оружие на изготовку. Лучники натянули тетивы; в полумраке блеснули лезвия боевых топоров.

Кэлен удовлетворенно кивнула, взяла со стены еще один факел и начала спускаться в колодец.

Глава 9

Влажный спертый воздух колодца ударил ей в нос, и Кэлен порадовалась, что запах горящей смолы хотя бы отчасти заглушает вонь, стоящую в яме. Когда она спустилась с нижней ступеньки, Кара устанавливала факел в подставку на правой стене. Кэлен укрепила свой слева. Надина стояла не двигаясь и ошарашенно смотрела на залитого кровью мужчину в центре камеры. Кэлен обошла ее и встала рядом с Карой.

Кара нахмурилась, глядя на Марлина.

Тот стоял, свесив голову и закрыв глаза. Дыхание его было ровным и глубоким.

– Он спит, – шепнула Кара.

– Спит? – Брови Кэлен взлетели. – Как он может спать стоя?

– Не знаю… Мы всегда заставляем новых воспитанников стоять, иногда целыми сутками. При этом им не с кем поговорить и остается только размышлять о своей судьбе. Это весьма изощренная форма пытки, она любого лишает желания сопротивляться. У меня бывали мужчины, которые умоляли, чтобы их били, но не оставляли стоять в одиночестве час за часом.

Марлин тихонько похрапывал.

– А кто-нибудь засыпал, как он?

Кара потеребила губу.

– Разумеется – но они тут же падали и просыпались. От боли, конечно, потому что сходили с плевка. Нарушение приказа влечет за собой боль вне зависимости от того, рядом я или нет. Но мне ни разу не доводилось слышать, чтобы кто-то уснул и остался при этом стоять.

Кэлен поглядела на длинную лестницу и на светлый круг наверху. Там маячили головы солдат, но ни один из этих здоровенных д’харианцев не осмеливался заглянуть в колодец, потому что они все панически боялись магии.

Надина просунула голову между Кэлен и Карой.

– Может быть, заклинание? Волшебство какое-нибудь, – предположила она, но ответом ей были только сердитые взгляды, и Надина убрала голову.

Скорее из любопытства, чем желая разбудить Марлина, Кара слегка толкнула его в плечо. Потом ткнула пальцем ему в грудь и в живот.

– Твердый как камень! Его мышцы будто застыли.

– Должно быть, поэтому он и стоит. Может, волшебников учат этому фокусу.

Кара с сомнением покачала головой и неуловимым движением схватила эйджил. Боль, которую, как знала Кэлен, она при этом испытывала, никак не отразилась на ее лице. Как всегда.

Кэлен перехватила запястье Кары.

– Не надо. Просто разбуди его. Не причиняй ему боли до тех пор, пока это не станет действительно необходимо. До тех пор, пока я тебе не скажу.

На лице Кары появилось недовольное выражение.

– Я считаю, это уже необходимо. И я должна использовать свою власть над ним без колебаний.

– Кара, между колебаниями и осторожностью огромная разница. Эта история с Марлином с самого начала какая-то странная. Так что давай делать все постепенно. Ты сказала, что он полностью в твоей власти. Давай не будем спешить. Он ведь в твоей власти, не так ли?

– О да, он полностью в моей власти, можешь не сомневаться, – медленно улыбнулась Кара. – Но если ты настаиваешь, я разбужу его так, как мы иногда будим наших воспитанников.

Кара наклонилась, обняла Марлина за шею и нежно поцеловала его в губы долгим поцелуем. Кэлен почувствовала, что краснеет. Она знала, что таким образом Денна порой будила Ричарда для того, чтобы снова начать его мучить.

Удовлетворенно хмыкнув, Кара выпрямилась.

Марлин распахнул веки, как проснувшийся кот.

В его взгляде опять появилось нечто – то самое нечто, что пугало Кэлен до глубины души.

Но сейчас она увидела больше, чем в прошлый раз. В этих глазах отражался не только возраст. Эти глаза никогда не ведали страха.

Окинув трех женщин медленным оценивающим взглядом, он вытянул связанные за спиной руки и выгнул спину, потягиваясь. Губы его растянулись в довольной ухмылке, и в ней внезапно проявилось что-то зловещее, как кровь выступает на белом полотне.

– Так. Значит, мои дорогуши вернулись. – Его пугающие глаза, казалось, видели и знали больше, чем глаза обычного смертного. – И привели с собой еще одну сучку.

Раньше голос Марлина был звонким, как у мальчишки. Теперь он стал низким и глубоким, будто принадлежал мужчине вдвое крупнее. Мужчине, обладающему непререкаемой властью и авторитетом. Кэлен никогда прежде не слышала столь угрожающего голоса.