Искушение злом

Бад прочистил глотку. — Я могу отвезти его домой, если хочешь. Ты знаешь…

— В камеру его. — Он увидел Сару, смотревшую на него со смесью одобрения и страха в темных глазах. — Запиши показания Лесса Глэдхилла и всех свидетелей.

— Давай я договорюсь, чтобы кто-нибудь отвез тебя домой, Шериф.

— Нет, — он отбросил в сторону разбитое стекло, затем посмотрел на загораживавших дверной проем людей. Теперь его взгляд стал холодным, тяжелым и холодным, так что даже подбадривавшие его мужчины отвели глаза. — Развлечение закончилось.

Он дождался, пока все вышли из комнаты, после чего собрался ехать на ферму, чтобы сказать матери, что ее муж не вернется этой ночью домой.

ГЛАВА 6

Кэм зарулил на дорожку к дому Клер вскоре после полудня. Каждая кость, каждая мышца его тела отзывалась болью. Он отмокал в бассейне, делал ледяные примочки и принял три «Нуприна», но преодолеть последствия побоев и бессонной ночи было сложно.

Тем не менее, тяжелее всего оказалась реакция его матери. Она смотрела на него большими, усталыми, грустными глазами и заставила его почувствовать — как это случалось всегда — что он каким-то образом виновен в пьянстве отчима и в последовавшей за этим драке.

Небольшое удовлетворение доставляло то, что по меньшей мере до понедельника, по постановлению судьи, Бифф будет залечивать раны и терпеть боль в тюрьме.

Он заглушил мотоцикл и, облокотившись на ручки руля, наблюдал, как работала Клер.

Она оставила открытой гаражную дверь. На большом рабочем столе с кирпичным покрытием возвышалась длинная металлическая конструкция. Она изогнулась вокруг нее, орудуя горелкой. Он наблюдал, а ее окутывал сноп искр.

Он отреагировал стремительно, сильно. Желание — такое же обжигающее и острое как и пламя ее горелки.

«Глупо, — подумал он, опустив ногу с мотоцикла. — Нет ничего особенно привлекательного в женщине в рабочих ботинках и комбинезоне». Большую часть ее лица скрывали защитные очки, а волосы были убраны под кожаную шапочку. И хотя ему нравились женщины одетые в кожу, ее толстый фартук заметно отличался от облегающей юбки.

Он положил шлем на сидение и зашел в гараж. Она не отрывалась от работы. Из новой переносной стереоустановки гремела музыка. Девятая симфония Бетховена накладывалась на шипение горелки. Кэм подошел и выключил музыку, предположив, что это наиболее безопасный способ привлечь ее внимание.

Клер взглянула мельком. — Еще одну минутку. Минута растянулась до пяти, пока она выпрямилась и выключила горелку. Со знанием дела она взяла гаечный ключ и завернула баллоны.

— Сегодня мне нужно было сделать лишь несколько финальных штрихов. — Она выдохнула и подняла защитные очки. Энергия все еще пульсировала на кончиках ее пальцев. — Ну, что думаешь?

Не торопясь, он обошел скульптуру. Она наводила ужас. И захватывала. Человек, и вместе с тем… что-то другое. Он задумался над тем, какая сила воображения или что за необходимость заставила ее создать, нечто столь необычное.

— Ну у себя в гостиной я бы это не поставил, потому что не смог бы отдыхать в ее присутствии. Впечатление, что это кошмар, воплощенный в реальность.

Только это и можно было сказать. Клер кивнула, сняв шапочку. — Это моя лучшая работа за полгода. Анжи будет танцевать на потолке.

— Анжи?

— Она устраивает мои работы — она и ее муж. — Клер расправила примявшиеся волосы. — Ну, а ты чем… Боже мой. — Впервые она сосредоточила на нем внимание. Синяк красовался на его подбитом левом глазу, а щеку разрезал уродливый шрам. — Что такое с тобой произошло?

— Субботний вечер.

Она быстро скинула перчатки и осторожно дотронулась пальцем до пореза. — Я думала, что ты из этого уже вырос. Ты кому-нибудь показывался? Дай я тебе лед приложу к глазу.

— Да все в порядке, — начал было он, но она уже стремглав побежала на кухню.

— Ради всего святого, ты же шериф, — сказала она, пытаясь найти материю для льда. — Больше не надо все вверх дном переворачивать. Сядь. Может быть мы сможем снять отек. Ты так и остался шпаной, Рафферти.

— Благодарю, — он опустил свое ноющее тело в кресло с откидной спинкой, которое она поставила на кухне.

— Вот, приложи к глазу. — Она положила лед на журнальный столик, затем взяла его рукой за подбородок, чтобы повернуть к свету и изучить порез. — Тебе повезет, если на твоем симпатичном личике не останется шрама.