Ева надеялась, что сумеет этим удовлетвориться.
Двери зала, выбранного Моррисом, были нараспашку, музыка свободно лилась сквозь них. Нечто в стиле блюз. Такая музыка нравилась и Моррису, и женщине, которую он любил. До Евы донесся запах цветов — роз — еще до того, как она вошла в заполненный копами зал.
Красные розы, отметила Ева, и фотографии убитой. Протокольные снимки и моментальные, случайные. Вот Колтрейн в униформе — подтянутая и серьезная. Вот она в летнем платье, улыбается, смеется на каком-то пляже. Маленькие белые свечки льют тихий, успокаивающий свет.
Ева с облегчением заметила, что гроба нет. Ни закрытого, ни открытого. В последнее время в моду вошли гробы с прозрачными стенками, чтобы можно было увидеть тело. Но здесь не было никакого, только фотографии. И этого было довольно, чтобы в зале ощущалось ее присутствие.
Моррис стоял в толпе и тихо разговаривал с молодым мужчиной. Брат Колтрейн, догадалась Ева. Сходство было так велико, что ошибиться невозможно.
Пибоди отделилась от группы полицейских и двинулась к Еве.
— Много народу пришло. Это хорошо… если тут вообще может быть что-то хорошее. Странное это ощущение — опять влезать в униформу, но ты правильно сделала, что велела всем быть при параде. — Пибоди одернула свой тесный парадный китель. — Так торжественнее.
— Не вся ее команда так думает.
Ева повела взглядом. Лейтенант Делонг и детектив О'Брайан были в форме, а вот остальные пришли в гражданском.
— Многие копы пришли прямо с выезда или заглянули перед выездом. Не у всех было время переодеться.
— Это верно.
— Тяжело видеть Морриса в таком состоянии. Он ужасно страдает.
— Ты лучше понаблюдай за копами, — посоветовала Ева. — Понаблюдай за ее коллегами. Поговори с ними… только смотри, не пропусти никого. Мне нужна информация. Я тоже обойду всех.
Но сначала, мысленно добавила Ева, надо выполнить самую трудную работу. Поговорить с Моррисом.
13
Ева специально прошла мимо О'Брайана, сделав вид, что не заметила его, а потом остановилась.
— Детектив!
— Лейтенант! — Он встретился с ней взглядом, потом посмотрел на розы и свечи. — Моррис правильно все тут устроил. Для нее, для нас. Все правильно сделал.
— По-полицейски?
Он чуть заметно улыбнулся.
— Да, верно, но только отчасти. Главное в другом. На этих снимках видно, какой она была. Как будто она здесь.
— Тяжело терять товарища.
— Каждый день я вижу ее стол. Очень скоро его займет кто-то другой, и придется к этому привыкать. Но трудно не видеть там ее. А еще труднее понимать — почему. Извините, только что вошла моя жена.
Он отошел и направился к женщине, остановившейся в дверях. Взял протянутую ею руку. Ева отвернулась. Она выждала, пока не рассеялась толпа, окружавшая Морриса, и подошла к нему.
— Даллас!
Он протянул ей руку, и Ева ее пожала.
— Ты правильно все тут устроил, — повторила она слова О'Брайана.
Пальцы Морриса торопливо сжали ее руку.
— Это все, что я мог сделать. Лейтенант Даллас, это Джулай Колтрейн, брат Амми.
Джулай настороженно прищурился.
— Это вы ведете…
— Следствие? Да. Сочувствую вам и вашей семье.
— Ли говорит, что лучше вас никого нет. Вы можете мне сказать… Вы что-нибудь можете сказать?
— Вот что я могу вам сказать: все свое внимание я уделяю вашей сестре. И я, и каждый из офицеров, работающих по этому делу.
Глаза у него были такие же синие, такие же красивые, как у его сестры, но сейчас они были затуманены горем. Он пытался перевести дух, чтобы овладеть собой, но Ева видела, как тяжело дается ему каждый вздох.
— Спасибо. Сегодня я увезу ее домой. Мы считали… Родители и я… Мы считали, что кто-то из членов семьи должен присутствовать здесь, на этой панихиде. А потом отвезти ее домой. Тут так много людей… Так много народу пришло… Это важно. Это очень важно.
— Она была хорошим копом.
— Она хотела помогать людям.
— Она и помогала. Она очень многим людям помогла.
— Сейчас не время спрашивать, да и не место, но я сегодня увезу ее домой. Когда мои родители… Я должен им сказать. Я должен им что-то сказать. Им это нужно. Мне это нужно. Вы найдете того, кто отнял ее у нас?
— Да.