Одно лето

Мгновение Брайан стояла и просто смотрела на них, руки замерли у верхней пуговицы, потом она заметила в сгущавшихся сумерках поджарое мускулистое тело и острые белые зубы. Зверь стоял на другом берегу речушки.

Сделав два шага назад, Брайан запуталась в собственных джинсах и закричала так, что ее, наверное, было слышно в соседнем штате.

Шейд растянулся на складном стуле возле маленького костерка. Почему-то в тот вечер хотелось развести огонь. Он был собой доволен, смог запечатлеть суровую рабочую атмосферу, палящее солнце и холодное пиво. Дух товарищества, который царит среди людей, работающих на природе, всегда его привлекал.

Город манил, был в его крови. Шейд любил наблюдать за безликими людьми, которые все время куда-то бежали. Но он знал, что иногда полезно взглянуть на жизнь с другой стороны.

С начала путешествия прошло всего несколько недель, а Шейд уже понял, что утратил былую хватку. Ему не хватало задора, как в молодости, когда нужно было сделать фотографию и выжить. Да он и не хотел больше так работать. Впрочем, и кичиться настоящим положением вещей не собирался.

Путешествие подарило ему возможность исследовать свою страну и себя самого. И о своей спутнице Шейд думал с интересом. В этой женщине таилось много секретов. Она оказалась вовсе не такой простой и неторопливой, какой он ее считал, и, как выяснилось, смотрела на жизнь совершенно по-другому. Теперь Шейд начал ее понимать. Этот процесс, пусть медленно, но шел.

Брайан оказалась чувственной, эмоциональной и невероятно доброй. Шейд свою доброту старательно скрывал. Брайан жила в согласии с собой, искренне радовалась и искренне удивлялась. Шейд уже давно усвоил, что такая открытость может сыграть злую шутку.

Брайан от него отличалась. Благодаря ли этому или вопреки – не ясно, но Шейд ее хотел. После того легкого незаконченного поцелуя возле дома Хантера Брауна ему все время хотелось прикоснуться к Брайан. Каждый день и каждую ночь он был вынужден сдерживаться, и это подтачивало его силы. Он мог бы похвалить себя за самоконтроль, но это уже больше походило на тюрьму.

Бросив сигарету в костер, Колби откинулся назад. Нет, он не потеряет контроль, не будет убегать из тюрьмы, и это вовсе не означает, что они с Брайан никогда не станут любовниками. Шейд знал, что это случится, и был готов подождать. Пока он управлял собой, не мог заехать в болото.

Когда раздался крик Брайан, дюжина жутких картинок возникла в его воображении, он каждую из них прочувствовал и пережил. Придумать такие ужасы мог только тот, кто сам прошел через что-то подобное. Шейд вскочил со стула, бросился бежать и только тогда понял, что картинки были его собственными воспоминаниями.

Спотыкаясь и падая, Брайан отбежала от реки и налетела на Шейда. Этого она ожидала меньше всего. И именно это ей было сейчас необходимо. Хватая ртом воздух, она вцепилась в него.

– Что случилось? – Брайан была напугана настолько, что не услышала в голосе Шейда тревоги. – Ты цела?

– Да, да. Оно напугало меня, но потом убежало. – Она уткнулась лицом в его плечо и старалась восстановить дыхание. – О боже, Шейд!

– Что? – Он схватил ее за локти и отодвинул от себя, чтобы видеть лицо. – Что тебя напугало?

– Кот!

Шейд совсем не удивился. Его тревога тут же превратилась в ярость, Брайан уловила эту перемену еще до того, как он выругался.

– Черт побери! Ты совсем дура? – резко спросил Шейд. – Так орать из-за кошки!

Искренний страх ушел, сконцентрировавшись на своей злости, Брайан вдохнула и выдохнула.

– Это была не домашняя кошка! – прошипела она. Ее все еще трясло, но уже не настолько сильно, чтобы молча позволить назвать себя дурой. – А одна из этих… Ну, я не знаю. – Она подняла руку, чтобы убрать волосы с лица, но рука дрожала, и Брайан ее опустила. – Мне нужно сесть. – Она плюхнулась на траву.

– Рысь? – Шейд сел рядом, приходя в себя.

– Не знаю! Рысь, пума, я их не различаю. Но намного больше обычной кошки, – Брайан прижалась лбом к коленям. Никогда раньше она так сильно не пугалась. – Она просто стояла и смотрела на меня. Я думала, зверюга сейчас перепрыгнет через речку. А зубы… – Брайан вздрогнула и закрыла глаза. – Огромные, – выдавила она, не беспокоясь больше о том, что говорит как умалишенная. – Просто огромные.