На хвосте удачи

Берни смотрел на него прямо.

– Думаю, и у тебя будут кое-какие перемены.

Под спокойным взглядом его стальных глаз Эндрю почувствовал себя прозрачным. Очень неудобное ощущение.

Нати не столько радовалась золоту – кто ж ему не радуется? – сколько развлекалась и удивлялась тонкой работе ацтеков. Кроме украшений, храмовой утвари, богато изукрашенного оружия, поясов, в груде золота обнаруживались искусно сделанные фигурки зверей: вот ягуар с маской человека на морде, вот, наоборот, человек с головой ягуара, опять божки, рыба, сверкающая драгоценными камнями, колокольчики, жезлы, диковинные птицы, змеи…

Нати лежала на животе, с восхищением разглядывая золотого паука, откладывающего яички из жемчуга, когда на нее легла тень. Над ней наклонился Лис:

– Пошли, Нэтти, отдадим должок нашему другу. Заждался, наверное! Только сначала стряхни побрякушки – нечего дразнить гусей.

– Ты обязательно спроси, зачем ему череп нужен, – посоветовал Берни. – Я что-то не очень понял этого Миктлантекутли… А то, может, опять приключится какое-нибудь скверное индейское колдовство.

Глядя вслед уходящим, ле Пикар вздохнул:

– Вот ведь черти легконогие! А я больше на сушу не ногой! То ли дело палубу ногами мерить, верно?

Монтесума сидел на той стороне дамбы. Неизвестно, что рассказал ему отправившийся за подмогой Хосе, но древний индейский вождь ждал обещанного невозмутимо – словно обычной дани от своих подданных. Когда пара корсаров дошла до него, он легко поднялся на ноги. Да, парень отлично сохранился – для своих-то двух сотен лет…

– Ну вот, тотек, забирай свой зеленый череп! – приветливо сказал Лис.

Несмотря на всю свою невозмутимость, индеец не смог скрыть алчный блеск глаз. Да и жилистые руки, протянутые за долгожданным черепом, слегка дрожали. Индеец прижал его к груди, прикрыв глаза. Вздох и возглас, который он при этом издал, можно было перевести только как: «Ну наконец-то!»

– Это ты прогнал Миктлантекутли?

Было большое искушение безоговорочно с этим согласиться, но Эндрю ответил дипломатично:

– Скажем, он решил уйти…

– Значит, теперь я могу вернуться в город! – Индеец уже не скрывал своего ликования. Он поднял череп на вытянутых руках, жадно его рассматривая. Солнце отсвечивало от полированного камня и бросало на лицо бессмертного вождя зеленоватые блики, придавая ему не то чтобы потусторонний – покойницкий вид.

Фокс почувствовал, как Нэтти дергает его за рукав.

– Спроси его – зачем! – шепотом сказал Нэтти, указывая глазами на Монтесуму.

Но индеец услышал и ответил сам:

– Нефритовый череп дает власть над мертвыми, белый мальчик.

– Это как?

Монтесума вновь прижал череп к груди. Сказал с легкой печалью, оглядывая пустынные берега:

– Вы не видели Теночтитлан в его расцвете. Сотни и тысячи людей, отважные воины, перед которыми трепетали враги… все кости их тут – спрятаны в земле и в склепах. Они пропитаны кровью жертв и только и ждут, когда их вновь позовут защищать золотой город: тот, что вы, бледнолицые, разграбили и разрушили. Теперь я могу воскресить их!

– Прямо сейчас? – спросил Эндрю. Уточнять, что уничтожили ацтеков испанцы, смысла не было. – Может, подождешь, пока мы уберемся?

– Всех-всех? – ужаснулся Нэтти.

Монтесума рассмеялся. Лис непроизвольно вздрогнул – этот смех и низкий голос, вызывающий вибрацию во всем теле, уж очень напомнили ему Миктлантекутли.

– Конечно, всех! И прямо сейчас!

Да у этого Монтесумы просто непомерные аппетиты, бог смерти был куда скромнее – не больше сотни людей, воскрешенных для охраны храмов! Эндрю оглянулся, представляя, как начинает шевелиться земля, как из-под нее, словно зловещие ростки, появляются истлевшие останки индейцев и наливаются плотью, силой.

И местью…

Действовать корсары начали одновременно: Фокс выхватил пистолеты, а Нэтти прыгнул с места, выбивая из протянутых рук Монтесумы нефритовый череп. Индеец метнулся за ним, поднимая дубинку, Нэтти вскрикнул…

– Монтесума! – рявкнул Лис.

И когда тотек развернулся в замахе, разрядил в него оба пистолета.

Да, недолго длился бой! Затыкая обратно за пояс пистолеты, Лис ворчал:

– Бессмертные лишаются бессмертия и божественного проклятия выстрелом из пары пистолетов, мертвецы – ударом шпаги, а бог сражается с тобой каменным мечом… да кто в это поверит?! Вот, – назидательно сказал он, подбирая увесистую дубинку Монтесумы, – что значит вовремя перезаряжать пистолеты, понял, Нэтти? Нэтти?