Карты судьбы

– Правосудия! – вторил более низкий и звучный.

– Приведите их сюда, – сказал король.

– Но, ваше величество…

– Сюда, Борджет, – повторил король, показывая на ступени перед собой.

Толпа расступилась, пропуская очень странную пару. Очень усталую, очень грязную, порядком потрепанную то ли дорогой, то ли тем, с чем им пришлось в дороге встретиться. Молодая женщина и вооруженный мечом мужчина. Король поднял брови – на суд даже знатные лорды являлись без оружия. Мужчина быстро, словно наспех, поклонился ему, не спуская глаз со стражников. Его спутница даже и не пыталась как-то поприветствовать короля – стояла, выпрямившись, глядела изучающе – словно это он незвано явился к ней в дом. Неспешно откинула спутанные запыленные волосы, снимая с шеи какую-то подвеску. Король наблюдал за ней с интересом.

Кай перехватил взгляд его черных, слегка насмешливых глаз. Они были ровесниками, солдатами, даже, может, воевали совсем недавно вместе.

Или друг против друга.

Король смотрел на женщину. Одеждой – нищенка, взглядом – королева, она протягивала ему висящий на простом кожаном шнурке невзрачный серый камешек.

– Итак? – сказал король, разглядывая его. – Вы просили… вернее, требовали правосудия. Для кого?

– Для той, что передает тебе этот дар, король. Свой дар. Свою помощь и свое благословение. Примешь ли ты его от Матери Всех Богов?

Тишина повисла в тронном зале, словно все разом перестали дышать. Ритуальная фраза, не произносившаяся уже много лет, прозвучала почти кощунственно – и вызов, и просьба одновременно. Женщина стояла неподвижно – лишь камешек слегка вздрагивал на подвеске, в такт бьющемуся сердцу. Солдат за ее спиной обежал взглядом лица и ощерился, поднимая меч.

Король сказал медленно:

– Кто ты, странница?

– Несколько лет назад ты бы не задал такого вопроса. Я пришла от тех, кого оклеветали, преследовали и убивали лишь за то, что они осмелились выступить против смерти, крови и войны. Мы выбрали жизнь. Выбирай и ты.

Король медленно спускался и шел между подающихся и смыкающихся за его спиной людей. Начальник стражи что-то торопливо шепнул ему, король оборвал его движением руки. Его глаза следили за напряженным лицом монахини.

– Верно ли я расслышал тебя, странница? Твоя вера и твой орден давно объявлены вне закона, принадлежность к ним карается смертью (этот приговор еще никто не отменял), и сейчас ТЫ – ЗДЕСЬ – МНЕ предлагаешь помощь и благословение? Понимаешь ли ты, чем это тебе грозит? Или пославшие тебя уверены, что тебя защитит твоя вера?

– Не моя судьба решается здесь и не судьба моей веры, потому что она, в отличие от меня, бессмертна. Судьба твоей страны, король. Помни об этом, когда будешь принимать решение.

– Почему же вы не приходили раньше? Почему не предлагали свою помощь бывшим до меня?

– Мы ждали.

– Чего?

– Когда на трон взойдет человек, который будет достоин этой чести.

– Чести принять благословение от объявленных вне закона? – насмешливо спросил король, и Кай покрепче перехватил рукоять меча вспотевшими ладонями.

– Не ты принимал тот закон, но ты можешь оценить степень его справедливости, – возразила женщина.

Взгляд короля изучающе окинул Кая.

– Вижу, твоя мирная вера вовсе не гнушается услугами несущих смерть. Или он твой собрат по вере?

Бледное лицо монахини дрогнуло.

– Он пошел со мной не по моей вере и не по своей воле!

– Нет, дьявол тебя побери! – рявкнул Кай. – Я здесь, потому что сам так решил!

Губы короля дрогнули в улыбке.

– Дай его сюда! – сказал он просто.

Каю показалось – он ослышался. Но король протянул руку. Верда тоже была в замешательстве. Помедлив, спросила сорванным голосом:

– Ты согласен принять дар?

– Да.

– Посмотри вокруг – столько свидетелей слышит каждое твое слово. По своей воле или по принуждению, по колдовскому наущению ты принимаешь его?

Король обвел взглядом людей – ни голоса, ни звука, ни движения среди сотен собравшихся в тронном зале.

– Я беру твой дар и принимаю помощь по своей воле, – он покосился на Кая. – Как говорит твой защитник, это – мое решение. Слишком много ошибок сделано в прошлом. Настало время их исправлять!

Он повернулся к монахине, протягивая руку. Пальцы соприкоснулись – и дар перешел к королю. Стоявшим рядом показалось (а через несколько дней они готовы были в этом поклясться), что камень, принятый королевской рукой, засиял на мгновение всеми цветами радуги – словно крохотное солнце.