Злодей не моего романа

— Ты не будешь кричать чужое имя. Никто другой не коснется тебя.

Его ладонь спустилась в джинсы…

— Убью всякого, кто подойдет к тебе.

…Еще немного ниже, проникая между бедер. Я выгнулась дугой и застонала.

— Ри-ик!

— Только мое имя. Ты — моя.

Вторая рука приподняла меня и накрыла грудь. То, что этот мужчина мог делать, нужно было записывать и продавать как наркотик. Раздел, услышала шуршание одежды за спиной. Позвоночника коснулись нежные влажные поцелуи. Я попыталась развернуться. Не позволил.

— Ри-ик! — снова застонала я, когда ощутила внутри.

— Да.

Зубами прикусил мочку уха, тут же лизнул, продолжая двигаться во мне. Я выгнулась, вцепившись ногтями в мягкую обивку.

— Никто другой не окажется на моем месте.

— Ри-ик! — теперь это был крик. Казалось, мир взорвался разноцветными точками и блестками. И он прав намного больше, чем думает. Никто никогда не окажется на его месте. Невольно буду сравнивать, а такого сравнения ни один мужчина просто не выдержит.

Я вытянулась на диване, тело блаженно ломило. Он лежал позади, прижимаясь ко мне, лаская спину. Щеки коснулось горячее дыхание.

— Ты не уйдешь.

Я протяжно вздохнула и сдалась. К чему притворяться? И перед собой, и перед ним. Я и сама прекрасно знала свое решение:

— Не уйду.

Блаженная. И путь мне в психушку заказан. Он довольно заурчал своей победе. Это уже не проигранный во имя стратегических целей бой. Это, Леночка, проигранная война. Поражение полное и безоговорочное.

На полу в джинсах задребезжал телефон. Рик дотянулся, молча выслушал, поднялся. Я развернулась и испуганно села. Серо-желтые глаза оказались напротив моих.

— Сиди тут. Никуда не выходи. Я вернусь.

— Ты куда? — прошептала я. В душе липким комком свернулся страх, страх за него.

— Стая жаждет мести.

— Что уже? А как же… Никто не знает же…

— С чего ты взяла? Пора. Мне вступать первым.

— А с тобой нельзя? — глупый вопрос, я и сама это понимала, но знать, что придется сидеть и ждать неизвестно чего… Это ужасало.

Он отрицательно покачал головой.

— А меня из твоих сородичей никто не достанет?

— Не смогут. Объединиться для защиты — закон неизменный для всех. Там наказывать буду не я.

— А кто?

Рик не ответил. Потянула его на себя, поцеловала. Исчез. Я осталась одна, огляделась. Прошло всего двое суток. За это время жизнь сотворила крутое пике, двигатель отказал, и я рухнула вниз. Боюсь, мягкой посадки не получится. Разобьюсь о землю, как только достигну ее, а произойдет это очень скоро.

В углу бесформенной кучей были свалены знакомые пакеты с торгового центра. Я улыбнулась, одеть же предпочла все то, что было на мне прежде, включая майку Рика, особенно майку Рика.

13

Бродила по небольшому дому из угла в угол, не зная чем занять себя, как унять дико стучащее сердце и мысли, обрушивающие на нервы новую и новую волну вероятных событий, происходящих где-то там. Черт! И ведь даже не спросила где и как? Просто отпустила и все!

Остановилась у окна, в очередной раз вглядываясь в окружающий лес. Затылок разрезала сильная боль, свет померк, я провалилась во мрак.

Сознание медленно болезненно возвратилось в голову. Попыталась пошевелиться. Не вышло. Открыла глаза.

— Привет, — на меня смотрел молодой красивый парень. Его лицо неуловимо мелькнуло в памяти.

— Ну, привет, — просипела я срывающимся голосом. — И чем обязана?

Я сидела на стуле, руки, ноги слеплены скотчем.

— Не боишься?

— Не решила еще.

Он улыбнулся.

— Ты мне нравишься.

— Прости, дружок, не взаимно.

Он снова улыбнулся. Эта улыбка пугала. Улыбка человека, который давно потерялся в закутках своего рассудка, иначе говоря, сошел с ума.

Я, наконец, сообразила.

— Ты — тот самый полицейский.

— Вспомнила? Мило, правда? Наблюдать, как люди суетятся и пытаются найти тебя, а ты рядом, за спиной у каждого…

— Так чем обязана? — прервала я вдохновенную речь. Голова раскалывалась от боли. Парню не понравился мой тон.

— Будь повежливее. Ты подстилка того, кто мне нужен. Он лишил мою сестру жизни, а я лишу жизни тебя и буду наблюдать за его реакцией, когда он обнаружит твой изуродованный труп.