Злодей не моего романа

Он предупреждающе зарычал. Я вновь лицезрела идеальные со всех сторон клыки. У Рика мне нравятся больше. Прямо не мужик, а собака возле полной еды миски.

— То, что ты делаешь, имеет свое название — насилие, — тихо прошептала я. — Ты хочешь, чтобы она выбрала тебя сама или чтоб медленно начала ненавидеть?

Георг дернулся. В глазах плескались боль и гнев. Я со смешанным чувством страха и интереса наблюдала за внутренней борьбой. Сейчас он не походил на человека. Мне выпал шанс оценить абсолютную правоту Рика: инстинкты поразительно сильны.

— Фу! Гриш… прямо в ухо… не рычи, — сквозь сон пробормотала девушка. Он резко осекся и беспомощно, нежно вгляделся в спящее лицо, перевел взгляд на меня. Я вздохнула. Прочла ответ.

— Вот и хорошо. Сдерживай свои порывы собственника. Пусть сама выбирает.

Он не ответил.

Рик опустился за руль. На этот раз дорога привела нас к пресловутому "Барни". Опасливо покинула машину. Что нам понадобилось в знакомом баре, я не знала. Предугадать реакцию Рика на бармена, если он, конечно, все еще здесь работает, было, вообще, сложно. Гриша выбрался из машины, стараясь не потревожить Катю. Не вышло. Сестренка проснулась, зевнула, поежилась от ночной прохлады, прижалась поплотнее к своему носильщику. По лицу мальчика-гота пробежала волна блаженства. Я хмуро взглянула на него. Он ответил тем же взглядом, но на ноги Катю, паршивец такой, не поставил.

Рик снова переплел наши пальцы, потянул за собой. Мы вошли в знакомое теплое помещение и вполне ожидаемо были удостоены всеобщего внимания. Еще бы! Незабываемая на вид четверка. Благо город большой, концентрация странных людей велика, потому интерес не угасал лишь наш путь от двери до барной стойки.

Парнишка с кипельно-белым полотенчиком на плече, увидев Рика, побледнел и замер. Я узнала его, а он узнал нас. Мой Бес невозмутимо вынул из кармана джинс сложенный в четыре лист и положил на стойку. Бармен дотянулся, развернул, на мгновение опустил глаза на содержимое и пораженно уставился на Рика.

— Да быть не может, — тряхнул головой, отгоняя ступор. Скинул полотенце. Свистнул.

— Эй, Марк, я ухожу!

— С катушек съехал? Тебя уволят.

— Не впервой.

— Смотри. Если что, сам виноват.

Парень повернулся к Рику.

— Я — Кайл. Меня не трогать. Искренняя просьба Кларка.

Я улыбнулась про себя. Как хорошо, когда кто-то умный знает, как правильно разговаривать с моим хищником. Выпадет шанс, обязательно побеседую с Кларком на эту тему, ну и на все другие связанные с Бесом.

Бармен на мгновение скрылся на кухне, выскочил оттуда в куртке, вывел нас за собой на улицу, нырнул в ближайший двор.

— Милые девушки, рекомендую заткнуть носы.

— Зачем? — Катя удивленно с неподдельным интересом разглядывала Кайла. Гриша напрягся, перехватил ее удобнее. Мы подошли к старому убитому грузовичку от коего за несколько сотен метров устойчиво несло тухлыми яйцами. Я натянула подол своей облегающей кофты на нос.

Катерина недовольно кашлянула, проделав тот же фокус, что и я, только с сарафаном.

— Все претензии к Кларку.

В серо-желтых глазах промелькнула улыбка. Рик подхватил меня на руки и расположился на переднем сиденье. Гриша морщась, забрался назад. Сестренку с рук он так и не спустил.

23

В салоне пахло не так сильно как снаружи, все же кофту спускать от носа не хотелось. С моего положения водительского сиденья видно не было, зато хорошо прослеживался пейзаж за окном и лицо Рика. Внимательные глаза прыгали с предмета на предмет, успевая следить за всем и вся. Я вздохнула, провела кончиками пальцев по теплой груди, прижалась щекой к плечу. Кажется, могу сидеть вот так и быть абсолютно счастлива тем, что имею, а вселенная пусть гонит время дальше, только без меня. Душу выворачивала наизнанку и щемила необъятная нежность и тоска.

Наконец, устала держать руки возле носа и отпустила кофту. Рик осторожно подхватил прядь моих волос и убрал ее с лица. С удивлением поняла, что все это время во рту был кончик этой самой прядки. Приоткрыла губы, освобождая волосы. Рик очертил их контур. В серо-желтых глазах светилась та же безграничная нежность, что испытывала я сама. Кажется, это начинало впадать в привычку. Кто из двоих повторял чувства другого? Или они рождаются в наших телах и умах одновременно?