Злодей не моего романа

Рик сидел в кресле, расположив меня на себе. Больничная рубашка едва доходила до колен и ничего не скрывала, он завернул меня в простыню, ласково касался губами волос, виска. Блаженно мурлыкала в теплых объятиях.

— Леночка! — я подпрыгнула от неожиданности. Тявкнул пес. Яркие небесные глаза пристально изучали мое лицо. — Мы вернулись за тобой.

Лихорадочно соображала, с чего бы начать. Сразу с крика "не хочу" или с рассудительного "давайте это обговорим". Кажется, женщина слышит мои мысли, иначе с чего это она так улыбается? В прошлый раз слышала.

Бес обнял меня сильнее, поцеловал в висок, медленно провел носом по затылку, вдыхая, затем встал, усадил в кресло и отошел к окну. Я оторопело уставилась на белый затылок. В душе лавиной росло дикое, всепоглощающее чувство страха и отчаяния.

— Рик, — тихо позвала я и вздрогнула от резкого звука. Под его ладонью хрустнул подоконник. Мне не верилось в реальность происходящего. Он отпускает меня. Вот так. Принял решение и отпускает. Из кресла я видела, как он с силой сжимает зубы. Мозг затопила его боль и собственная нежность к этому мужчине. Я улыбнулась, потом засмеялась, кое-как, скинув простыню, выбралась из кресла, подошла к нему и обняла, прижавшись к груди. Он задышал глубоко, часто, глаза горели бездонной чернотой.

— Я не хочу, — одними губами прошептала я. Он опустил веки, скрывая от моего взора свои эмоции.

— Ну, понятно, — мелодично проворковала за спиной женщина. — Твои мысли мне ясны, Леночка. Значит, Катеньку я домой отправляю. С Георгом она разберется сама. Ты остаешься? Ты уверена?

Абсолютно.

— Нет, мальчик. Увы. Ты не можешь пойти вслед за ней. Если до этого Георг мог справиться и заменить тебя, то теперь не сможет.

Я пристально изучала лицо Рика.

— Теперь слушай внимательно, зверь. Мы с Апполошей решили сделать большую глупость, о которой, скорее всего, пожалеем. Но да ладно. Вы мне нравитесь. Оба. Жить девочка будет до тех пор, пока на спине ее есть ты.

Я ошалело вытаращилась на тетеньку. Она пожала плечами и оперлась на свой зонтик-трость.

— Когда ты ее делала, я подумала, а почему бы и нет? Пусть Леночка остается неизменно такой же милой, молодой… Так как? Сможешь сохранить свою бессмертную смертную? — насмешливо обратилась к Рику женщина и начала растворяться. — Потому что если не сможешь, я ее заберу и найду того, кто сможет.

Бес зарычал, подхватил меня на руки и прижал к себе. Дыхание со свистом иссякло.

— Ой! — пискнула я, на собственной шкуре проверяя выражение "задушить в объятиях".

— Маленькая, — шептал Рик. — Моя… моя, — немного ослабил хватку. Зарылся пальцами в волосы, зачем-то обвел языком контур уха. Я поежилась, по спине пробежали мурашки. Нечто в его поведении и впрямь напоминало звериное, он терся об меня лицом, не открывая глаз, вдыхал запах, еле слышно говорил что-то неразборчивое. Прижималась к нему и старалась не мешать. Наконец, он немного успокоился. Вновь увидела родные серо-желтые глаза.

— И давно ты это решил?

Он отрицательно покачал головой. Я догадалась. Язык — враг вместе с обезболивающим. Хороший мой! Не только меня штопали нитками к нему, его прокалывали той же иглой. Он наступил на горло собственным инстинктам, желаниям, собственному страху. Уткнулась носом в его грудь.

— Рик, больше никогда так не делай, ладно?

Он не ответил. Мне и не требовалось. Знала, что не сделает.

Часть вторая

27

— Эрик! — взволнованный мелодичный голос Ангелины неожиданно зазвучал прямо над ухом. — Георг пропал! Растворился прямо передо мной в воздухе! Велел передать, что он убил не всех. Эрик, что это значит? Что происходит?

— Катенька решила, — тихо выдохнула я Рику в грудь.

— Он тоже, — шепнул мой Бес и обратился к бабушке, лица которой я не видела. — С братом все хорошо. Он ушел вслед за девушкой.

Ангелина помолчала, видимо ожидая продолжения. Напрасно.

— И это все объяснение, которое мне дашь? — недовольно спросила она.

— Да.

— Пользуешься мной как вздумается и когда вздумается, — проворчала женщина. — А я старая карга, все терплю, да прощаю.