Черный список деда Мазая

– Открыто, – сообщил Коля, замирая у двери.

Я покосилась на него. Незапертая дверь в помещение, где удерживают человека, должна натолкнуть бравых стражей порядка на нехорошие мысли.

– Неохота мне туда соваться, – нервно произнес Геннадий, – иди первым.

– Нашел дурака, – парировал Николай.

Сзади раздалось дружное сопение, орда журналистов заполонила лестничную клетку.

– Прокомментируйте ситуацию, – попросил кто-то из них.

Николай вздернул подбородок.

– На данном этапе операции успешно вскрыта дверь, вам лучше отойти на безопасное расстояние.

– Ребята, эксклюзив наш! – завопила девица с пирсингом в губе. – «Желтуха» форевер! Леха, я вперед, ты за мной.

Прежде чем все остальные успели моргнуть, прыткая красотка ужом проскользнула в щель и исчезла в глубине квартиры. Остальные корреспонденты взвыли и кинулись за предприимчивыми коллегами. Жаждавшие сенсаций репортеры оказались храбрее стражей порядка.

– Ну чего, теперь пойдем? – скучно поинтересовался Коля в ту секунду, когда я заходила в прихожую.

– Ща, если стрелять не будут, – элегически протянул Гена.

Длинный коридор привел меня в просторную комнату, застеленную белым пушистым ковром. Наплевав на хорошие манеры, я растолкала потных корреспондентов, протиснулась в первый ряд и остановилась, немало удивленная увиденным зрелищем.

Посреди гостиной на удобном мягком стуле с широкими подлокотниками восседала Нечитайло в ярко-красном коротком кожаном платье с глубоким декольте. Из выреза вылезал лифчик с золотыми кружевами, тот самый, что красовался на литераторше вчера. Вероятно, она закупила эпатажное бельишко оптом, приобрела сразу двадцать бюстгальтеров, или попросту носит не снимая один в течение месяца. Крепкие, а скорее, толстые ноги похищенной казались еще массивнее из-за сетчатых колготок, смахивающих на авоськи, с которыми во времена моего детства хозяйки ходили за продуктами. На Нечитайло красовались сапоги с вырезанными мысками. Мне всегда было непонятно, когда можно носить такую обувь. Летом в ней жарко, осенью-весной мокро, зимой холодно. Сапожки были еще ярче платья, и мне в первую секунду показалось, что Валентине ободрали кожу с ног. Я ойкнула, но затем увидела неповрежденные пальцы с обломанными ногтями и успокоилась. Руки Валечки были привязаны шелковыми лентами к подлокотникам, ноги слегка разведены в стороны и тоже привязаны к стулу, на запястьях и щиколотках похищенной трепетали большие банты. Изо рта жертвы торчал кружевной (угадайте, какого цвета) платочек, а волосы, тщательно взбитые до объема пуховой подушки, небрежно рассыпались по плечам. Макияж страдалицы напоминал раскрас пигмея, который решил своим видом отпугнуть от родного шалаша тигра-людоеда. Правда, сегодня коричневый загар в черных пятнышках потускнел, зато Валюша щедро покрыла лицо тональным кремом в гамме «Молочный шоколад», добавила на щеки сиреневые румяна, на веки зелено-розовые тени, намазала ресницы голубой тушью, а брови сделала похожими на хоккейные клюшки. Увидев меня, Валя замычала и начала извиваться на стуле. Я подошла к страдалице, выдернула у нее изо рта кружево и спросила:

– Что случилось?

– Немедленно сунь кляп на место, – чуть слышно приказала Валентина, – меня должна освободить полиция.

Я с большим удовольствием заткнула рот писательницы и хотела отойти, но тут появились Гена с Николаем. Они сообразили, что ни малейшей опасности в квартире нет, и теперь горели желанием спасти бедную женщину.

Николай живо оттеснил меня и выдернул кляп.

– Спасибо, – закричала Валя, – о! Я столько пережила! Слов нет! Но отвечу на все вопросы! Спрашивайте скорей!

Коля наклонился и дернул за хвост один из бантиков, лента, которая удерживала ногу Нечитайло, легко развязалась.

– Как вас похитили? Кто привез сюда? Кому принадлежит квартира? – зафонтанировали вопросами корреспонденты.

Валентина, чьи руки тоже оказались на свободе, начала излагать свою версию событий:

– Утром я вышла на балкон своего пентхауса и увидела в доме напротив блеск бинокля. Я сразу поняла! Это он!

– Кто? – деловито уточнила девчонка с пирсингом.

– Жаба губастая, – пояснила писательница, – сексуальный маньяк, мой бывший издатель. Он мечтает жениться на мне, хочет сделать меня не только своей интимной игрушкой, но и скважиной для выкачивания денег. Он меня постоянно преследует! Гадничает! Подкупил все телевидение, чтобы меня не показывали! Нарочно продвигает тупую, бесталанную Смолякову!