Она оторвала взгляд от чашки, куда наливала Зедду чай.
— Да, знаю. Я очень осторожна.
— Не сомневаюсь, что так, но все же это очень…
— Я стараюсь быть осторожной с предсказаниями.
Ричард оглядел горы листов вокруг. Большая часть их просто лежали кипами, но были и деревянные ящики, полные бумаг, и толстые связки, нагроможденные башнями.
Зедд ткнул пальцем в сторону бумажного холма сбоку от него.
— Так это все ваши предсказания? Все эти бумаги?
— О да, — сказала Лоретта, которой не терпелось рассказать им все об этом. — Видите ли, я занимаюсь предсказаниями всю жизнь. Мама рассказывала, что моим первым словом было «огонь». И что вы думаете, в тот же день пылающее полено выкатилось из очага и подожгло ей юбку. Большого вреда не причинило, но напугало сильно. С тех пор матушка записывала за мной.
Ричард обвел взглядом комнату.
— Полагаю, эти записи вы храните до сих пор.
— Да, конечно. — Лоретта, налив чаю и себе, вернула чайник на подставку, затем поставила на стол белое блюдечко с аппетитным с виду печеньем. — Когда я достаточно подросла, то стала сама записывать пророчества.
— М-м-м, — с восторгом простонал Зедд, вдыхая запах печенья, — с корицей, мое любимое. Очень славно.
Лоретта расплылась в беззубой улыбке.
— Сама пекла.
Ричарду стало любопытно, где и как.
— А для чего, — поинтересовался он, — вы храните все то, что записали?
Она посмотрела с недоумением.
— Ну это же мои пророчества.
— Да, вы говорили, — согласился Ричард, — зачем вы все их храните?
— Я записываю пророчества. У меня их столько, что я не запоминаю все, если не запишу. Но, что еще важнее, их нужно сохранить.
Ричард нахмурился, стараясь скрыть досаду.
— Для чего?
— Ну, — сказала она, сбитая с толку его вопросом, как будто это было настолько очевидно, что пояснять ничего не требовалось, — все пророки записывают свои пророчества.
— Ах, ну да, я полагаю, что…
— Разве те пророчества не сохранились? Те, что записаны пророками?
Ричард выпрямился.
— Вы имеете в виду — в книгах пророчеств?
— Именно, — терпеливо сказала она. — В них же записывают пророчества, как я свои? И если пророчества записывают, значит, они важны, правильно? Конечно, книги пророчеств хранятся в библиотеках по всему дворцу. Но мне свои хранить негде, только здесь. — Она обвела рукой комнату. — Вот моя библиотека.
Зедд оглядывал библиотеку Лоретты, хрустя сладким печеньем.
— Как вы видите, я очень осторожно обращаюсь с огнем, ведь здесь хранятся записанные пророчества, а они важны. Мой долг защищать их от возможного вреда.
Ричард взглянул на деятельность пророков в новом — менее лестном — свете.
— Не лишено смысла, — равнодушно заметил Зедд, по-видимому, не заинтересованный дальнейшей беседой. — Вкуснее вашего сладкого печенья я ничего не едал.
Она одарила его очередной беззубой улыбкой.
— Захотите еще, заходите в любое время.
— Возможно, я так и сделаю, любезная сударыня. — Зедд взял очередное печение и демонстративно отвел руку с ним в сторону. — Теперь что касается пророчеств: вы как будто хотели сообщить что-то лорду Ралу.
— Ах, да. — Озираясь, она прижала палец к нижней губе. — Так, куда же я их дела?
— Их? — спросил Ричард. — То есть у вас не одно сообщение?
— О да. Если честно, несколько.
Лоретта подошла к стене, нагроможденной из бумаги, и наугад вытащила листок. Мельком просмотрела его.
— Нет, не то. — Она сунула лист точно на прежнее место. Подойдя к соседней стопке, извлекла другой — лишь для того чтобы все повторилось. Извлекая из стопок выбранные из тысяч других листы бумаги, она прочитывала и засовывала их обратно.
Ричард с Натаном переглянулись.
— Может быть, вы просто расскажете лорду Ралу суть вашего пророчества? — предложил Зедд.
— Нет, дорогой мой, боюсь, что не получится. У меня слишком много пророчеств, чтобы все их помнить. Вот почему мне необходимо записывать. Если пророчество записано, я всегда разыщу его. Разве не для того их заносят на бумагу? Чтобы всегда иметь возможность отыскать. Пророчества важны, поэтому их надо записывать и хранить.