Заоблачные высоты любви

— Расскажите нам о Северной Дакоте, — попросил он. — Лично я вижу снег только в Швейцарии, куда мы ездим кататься на горных лыжах.

Слушая живой рассказ Бетан, он поражался ее способности с юмором описать собственные приключения и при этом выразить свое отношение к различным ситуациям.

В какой-то момент Бетан поняла, что слишком увлеклась. Своими вопросами Рашид давал ей возможность говорить, чтобы рассеять ощутимую атмосферу скованности, но не стоило рассказывать всю историю своей жизни — хотя ему, казалось, доставляло удовольствие слушать о разных случаях из практики пилота. Тогда как его мать смотрела на нее чуть ли не с ужасом.

— У вас замечательный дом! — в очередной раз обведя изысканно обставленные апартаменты, искренне воскликнула она, пытаясь найти общую тему для разговора с хозяйкой.

Мадам аль-Харум величественно наклонила голову:

— Я обставляла его для моего мужа. Ему нравилось удалиться от мирской суеты и найти здесь уголок покоя и красоты. — Она взглянула на сына. — Для счастливого брака так важно, чтобы между супругами было много общего.

— Да, разумеется, неплохо, когда у них схожие вкусы и антипатии, — сказал Рашид. — Но нужно сказать, что со временем люди узнают друг друга лучше и жизнь их проходит намного интереснее, когда между ними существуют какие-то различия.

Мать Рашида кинула на Бетан оценивающий взгляд, затем кивнула сыну:

— Да, пожалуй, это не менее важно.

Последние минуты обеда прошли сравнительно благополучно. В глубине души Бетан была рада, что их отношения — всего лишь игра. Не хотелось бы ей стать нелюбимой невесткой свекрови.

Вскоре после обеда они распрощались и возвращались на виллу почти в полном молчании. Бетан с грустью думала, что Рашид уже жалеет о своей авантюре и, наверное, захочет сегодня же положить ей конец.

Но к удивлению Бетан, доставив ее к дому, он не уехал.

— Еще очень рано. Если вы не очень устали, может быть, посидим немного на веранде?

— Спасибо, с удовольствием. Итак, теперь, когда нам обоим ясно, что я не понравилась вашей матушке, нам придется отменить игру?

— Моя мать не может диктовать, что мне делать. Просто она недовольна тем, что я не привез сегодня Хайле, поскольку очень надеялась на эту помолвку.

— У вашей матушки очень красивый дом, — сказала она, чтобы только не молчать. — Вы в нем выросли?

— Там, здесь и в разных других местах.

Он смотрел на сад, освещенный невидимыми лампами и фонариками, внимал мягкому дыханию моря, такому не похожему на городской шум.

— Моя городская квартира далеко не такая приятная, как эта вилла. Она находится в центре, недалеко от мамы. Неплохая, конечно, квартира, но я почти забыл, как здесь замечательно.

— И я очень вам признательна, что вы позволили мне остановиться здесь.

Готовясь ко сну, она думала о прошедшем вечере. Даже хорошо, что мать Рашида не очень приветливо к ней отнеслась. Ведь на самом деле между ними ничего нет. И мадам аль-Харум расстроилась бы, если бы обнаружился их обман.

Перед тем как улечься, она распахнула двери навстречу морскому воздуху. Тонкие занавеси заколыхались. Комнату наполняли тончайшие ароматы цветов. Бетан скользнула под прохладные простыни и улеглась.

Но сон бежал от нее. Промучившись около часа, она вздохнула и встала, решив сходить в библиотеку за какой-нибудь книгой. Она не захватила в полет ночную рубашку, поскольку думала остановиться в отдельном номере, поэтому просто натянула на себя джинсы и рубашку и не стала надевать туфли. Сейчас уже больше одиннадцати, наверняка вся прислуга спит, так что она никого не встретит.

Открыв дверь, она вышла в коридор и спустилась в холл, где с удивлением заметила падающий из библиотеки свет и услышала переливы мелодии сотового телефона, оборвавшейся, когда кто-то включил связь.

Говорили на арабском, но она с удивлением узнала голос Рашида — ей казалось, что он давно уехал.

Судя по его коротким, отрывистым репликам, разговор был неприятным.

Выждав несколько секунд, она тихонько постучалась и, затаив дыхание, приоткрыла дверь. Рашид стоял у раскрытой двери на веранду. Вся его напряженная поза с глубоко засунутыми в карманы руками выдавала владевшее им раздражение.

Вдруг он круто обернулся и с секунду смотрел прямо на нее. Затем лицо его приняло бесстрастное выражение.