– Ой! Эта машина здесь лишняя, – напряглась Краузе. – Зачем столько шума?
– Хорошо, – неконфликтно согласился Максимов, – бойцы прибудут на велосипедах. Но вы сначала должны позвонить по телефону и коротенько рассказать, что у вас стряслось.
– Господи, заново? – рассердилась Краузе. – Уже ведь все вам растолковала!
– Так я же не начальник над ОМОНом, который обучен для спецопераций, – протянул Максимов, – там свой главный. Даю вам его контакт, записывайте: восемь четыреста девяносто…
Глава 23
За моей спиной послышалось попискивание, Роза Леопольдовна вбивала в телефон цифры. Потом сказала мне:
– Видите? Сейчас в полиции произошли изменения к лучшему. Со мной вежливо поговорили. Как вы там? Держитесь, скоро приедет помощь.
– Роза Леопольдовна, не набирайте номер, – вздохнула я.
– Почему? – не поняла Краузе. – Надо же вашу руку вытащить. И Фиру освободить. Алло!
– Скорая психиатрическая помощь, – прозвучало из трубки.
– Ой, наверное, я не туда попала, простите, – извинилась Краузе, – мне нужен начальник ОМОНа по борьбе с радиаторами. В полиции номер подсказали.
– Не волнуйтесь, – весело ответили из телефона, – я соединю вас с доктором. Ждите.
– Врач не нужен! – отреагировала Роза Леопольдовна.
Но диспетчер уже поставила звонок на лист ожидания. До моего слуха долетела тихая музыка, потом приятный баритон запел: «Человек и кошка плачут у окошка. Серый дождик каплет прямо на стекло. К человеку с кошкой едет неотложка. Человеку бедному мозг больной свело. Доктор едет, едет сквозь снежную равнину. Порошок целебный людям он везет. Человек и кошка порошок тот примут, и печаль отступит, и тоска пройдет» [9].
– Интересная у них музыка. Непонятно только, при чем тут кошка, – удивилась Краузе. – Разве к людям и животным прибывает один и тот же специалист? И где ОМОН?
Я наконец решилась сказать наивной Краузе, что дежурный полицейский посчитал ее свихнувшейся, но тут в мои пальцы ткнулось нечто мягкое, податливое, шевелящееся и противное. Я взвизгнула и отдернула руку.
– Вы освободились! – возликовала Роза Леопольдовна. – Смотрите, и Фира выскочила! Что теперь с ОМОНом делать?
– Сбросьте звонок, – велела я. И закричала: – Мышь! Фира поймала грызуна!
Роза Леопольдовна присела на корточки и прикрыла голову руками. Мне стало смешно. Фира чихнула, мышка выпала у нее из пасти, не растерялась и живо шмыгнула обратно под батарею.
– Успокойтесь, – захихикала я, – страшный зверь удрал.
Няня растопырила пальцы.
– Куда? И как эта гадость попала в квартиру?
Я взяла Фиру на руки.
– Пойдемте спать. Думаю, серую разбойницу внесли вместе с радиаторами. Не бойтесь, она вас не съест.
– Полевки и их домовые разновидности переносят чуму, – дрожащим голосом отозвалась Краузе. – И мне не страшно, просто я не хочу заболеть холерой, СПИДом и прочим, что звери приносят на лапах.
– Синдром иммунного дефицита здесь точно ни при чем, – усмехнулась я. – Бедный мышонок напуган больше вас, он теперь не вылезет.
На следующий день, около полудня, я сидела в уютной комнате, которая совершенно не походила на рабочий кабинет психолога, скорей уж на хорошо обставленную гостиную, и беседовала с доктором Радищевым.
– Значит, клептомания? – спросил Константин Львович, когда я завершила рассказ.
Я открыла сумку и вытащила копеечную шариковую ручку.
– Вот, прихватила у вас в холле. Она не пишет, сломана. Ну зачем я взяла ее? Объяснить не могу, рука сама потянулась. Я цапаю разные мелочи, испытываю прилив радости, а затем стыда, несу вещь на место, кладу потихоньку и убегаю. Поверьте, деньги, драгоценности, мобильные телефоны я не трогаю. Ой, нет! Один раз уперла аппарат рублей за двести, очень старый, у него несколько кнопок отвалилось. Побежала возвращать его владельцу, а тот даже не понял, что я украла сотовый, решил, что случайно вместе со своей шалью трубку с дивана прихватила.
– Истинного клептомана как раз и привлекает чепуха, – улыбнулся Радищев, – ластики, линейки, разные коробочки, кольца из пластмассы, резиновые тапочки. Готов спорить, в магазинах вы не воруете.