Огнетушитель Прометея

Наконец Приходько продолжил повествование.

Я слегка ошиблась, у Ларочки все же возник один вопрос, она поинтересовалась:

– А вдруг Инна позвонит отцу, расскажет, что заснула в автобусе после того, как попутчица угостила ее кофе, и опишет меня?

– Милая, кто же ей поверит? – успокоил Юра Лару. – Нет на свете такого идиота. Фотки у меня получатся убедительнее любых ее слов.

И Лариса согласилась участвовать в акции «кофе для разлучницы».

Я постаралась не измениться в лице. Мне известна другая версия событий.

Весенин был занят на строительстве нового автосалона, поэтому не спрашивал, куда младшая дочь собралась в воскресенье, а матери Лара соврала про репетицию в театре. Потом, когда выяснилось, что девочка ехала на автобусе в Бобринск и сошла в Головино, ощутив дискомфорт в желудке от съеденного на автовокзале бутерброда с ветчиной, Лара созналась во лжи, рассказала о приглашении на съемки фильма и о том, что ей очень не хотелось явиться на площадку вместе с гиперзаботливой матерью. Родные были так счастливы, увидав Ларису живой, что не стали сердиться на нее за обман. Но сейчас мне стало понятно: история об участии в кинофильме придумана девочкой, чтобы объяснить, по какой причине она очутилась в том «Икарусе». Лариса, оказывается, прекрасно умеет лгать.

А Юрий методично продолжал.

Он нацепил парик, приклеил небольшую бородку, надел вместо обычных джинсов с пуловером костюм с галстуком. И девочка, приехав на автовокзал, сначала не узнала его.

Юра дал ей сумку с термосом и чашками и обнял.

– Ну, давай, иди к кондуктору.

Лариса приблизилась к женщине с билетами и сказала то, что велел «Саша»:

– Сделайте одолжение, посадите меня рядом вон с той тетей. Я еду одна, не хочу, чтобы около меня оказался мужчина.

– Не волнуйся, все будет хорошо, – пообещала работница автовокзала. – Эй, Витя, устрой ребенка рядом с блондинкой!

Шофер выполнил просьбу кондуктора, Лара села у окна, поискала глазами на площади любимого, не нашла его и затряслась.

– Тебе холодно? – заботливо осведомилась Инна. – Попроси у водителя плед.

Вот так Петрова сама начала разговор с юной попутчицей. Лариса его поддержала. А когда «Икарус» стал подъезжать к городку Головино, девочка, как ей было велено, открыла термос и предложила сидевшей рядом Инне кофе.

Юра помолчал, затем протяжно вздохнул.

– Меня в салоне не было, я точно не знаю, как развивались события, но абсолютно уверен, что Лариса налила Инне кофе и бросила в него порошок из пакетика, который я ей дал.

– Но это был не обычный сахар, – не выдержала я, глядя в безмятежно спокойные глаза Юры, – а яд, так?

Приходько переменил позу.

– Я рассчитывал, что Петрова скончается сразу. Далее возможны варианты. Лариса подумает, что Инна спит, и спокойно доедет до конечной остановки, где выяснится правда. Либо девчонка начнет кричать, и водитель затормозит на дороге. И в том, и в другом случае шофер вызовет полицию, скажет, что рядом с покойной сидела девочка. Пассажиров допросят, осмотрят их сумки, найдут у Весениной термос с кофе. После патологоанатомического исследования выяснится, что Петрову отравили, яд попал в организм с кофе. Ну и завертится история. А я щедро плесну масла в огонь – анонимно сообщу о любовной связи между Инной и Николаем Георгиевичем, назову адрес их любовного гнездышка, да еще отправлю снимки их встреч журналистам. Желтая пресса взбесится, опубликует материалы под броскими заголовками типа «Дочь убивает любовницу отца», «Балерина – киллер», «Белый лебедь с ядом». Газетам плевать на презумпцию невиновности, они до суда обвинят Ларису.

– И ты не боялся разоблачения? – снова не сдержалась я.

Юрий исподлобья взглянул на меня.

– Каким образом полиция могла выйти на мой след?

– Лариса могла рассказать правду, сообщить следователю о романе…

– С кем? – перебил Приходько. – С Александром Кузнецовым? Знаешь, сколько мужчин носят такое имя с фамилией? Только «Вконтакте» их больше пятнадцати тысяч. Отчество и год рождения я Ларисе не сообщал, моего домашнего адреса она не знает, в одно кафе мы с ней два раза не ходили, постоянными посетителями нигде не были. И я на время нашего романа изменил внешность – носил цветные контактные линзы, перекрасил волосы. Девочке никто бы не поверил. Ее осудили бы и отправили на зону. Но ее могли и оправдать, отпустить. Только мне судьба Лары была безразлична, главное – позор для Весенина, лай прессы об убийстве, презрение, которое Николаю Георгиевичу продемонстрировали бы друзья, знакомые и, конечно, жена со старшей дочкой. Однако все сорвалось!