Огнетушитель Прометея

– Кто здесь?

В гостиную проскользнула худенькая девочка с идеально прямой спиной.

– Лариса? Ты же должна быть в училище! – опешил отец.

Растерянный взгляд Николая Георгиевича переместился на Макса.

– Лара никогда в такое время не бывает дома.

– Папочка, – все еще шепотом заговорила Лариса, – у нас форс-мажор. Около училища строят дом, и рабочие что-то там нарушили, у нас в здании погас свет, перестала подаваться вода, ни канализация, ни душ не работают, в залах темно. Всех учащихся по домам на два дня распустили.

– Но почему ты мне ничего не сказала? – допытывался отец. – Отчего не подошла, когда приехала?

– Я вернулась домой в девять тридцать утра, – пояснила Лара, – из твоей спальни ни звука не доносилось. Я решила, что ты уже уехал, и упала в свою постель. Очень спать хотелось. Проснулась от громких голосов и сначала испугалась – вдруг в дом проникли посторонние? Затем твой голос произнес имя сестры. И мне пришло в голову, что тебе стало известно, где она. Но ты же ничего мне не расскажешь. Вот я и подошла к двери в гостиной, стала подслушивать.

– Всю ночь заснуть не мог, – начал оправдываться отец, – а под утро отключился. Кое-как из-под одеяла к обеду вылез, пошел чаю заварить, и тут Максим с Лампой пришли… Ты подслушивала? О боже!

Лариса подошла к отцу и обняла его.

– Пожалуйста, не сердись. Юрий сказал правду. Ну, про Инну.

Николай Георгиевич вывернулся из рук дочери.

– Ты… ты… ты…

– Ларису обманули, – засуетилась я, – она понятия не имела, что за «сахар» был в пакетике. Она собралась подсыпать Петровой снотворное.

– Катастрофа! – воскликнул Весенин. – Слава богу, Рая до этого не дожила!

– Она знала, папочка, – пробормотала дочь.

Мы все одновременно уставились на юную балерину. Первым очнулся Макс.

– Что ты имеешь в виду?

Лариса села на диван и скрестила ноги.

– Я влюбилась в Юрия прямо без памяти. И совсем ничего плохого в его плане не усмотрела. Наоборот, считала, что Петрову надо наказать, раз она отнимает у нас отца. У меня не было колебаний, когда я садилась в автобус, беспокоилась только об одном: смогу ли уговорить Инну выпить кофе. А еще постоянно пакетик с сахаром в кармане нащупывала, думала, как с Инной ничего не значащий разговор завести. Но она сама начала беседу.

Лара аккуратно расправила на коленях платье, встряхнула головой, кистями рук, словно сбрасывая нечто, прилипшее к пальцам, и заговорила без пауз…

Ехать предстояло долго. Инне стало скучно, и она решила поболтать с симпатичной юной соседкой. Ларисе было противно любезничать с Петровой, но она изо всех сил старалась поддерживать диалог, понимая, что ей надо наладить контакт с вызывающей омерзение попутчицей, тогда та с удовольствием примет угощение.

Сначала Инна говорила о пустяках, потом вдруг спросила:

– Ты спортсменка?

– Нет. Почему вы так решили? – удивилась Лара.

– Осанка красивая, – улыбнулась Петрова. – Сейчас твои ровесники все кривые, косые да скрюченные, потому что день-деньской сидят у компьютеров.

– Я занимаюсь танцами, – пояснила Лара. И тут же прикусила язык. Ведь Саша велел ей назваться Таней Ивановой, не сообщать о себе никаких правдивых сведений.

– Правда? – обрадовалась Инна. – Будешь балериной?

– Нет, – соврала Лариса, – просто хожу в секцию спортивного рок-н-ролла, не хочу быть профессиональной танцовщицей.

– А вот у одного моего знакомого дочь станет второй Улановой, и даже лучше, – похвасталась Инна. – Девочка невероятно талантлива, фантастически трудолюбива, умница…

Лариса покраснела, а Петрова продолжала нахваливать юную Весенину. Затем принялась рассказывать, какой прекрасный человек Николай Георгиевич. Ларе делалось то жарко, то холодно, и в конце концов она не сдержалась, выпалила:

– Вы так говорите о мужчине, словно влюбились в него!

Инна осеклась.

– Что, заметно? Да, Николай мне очень нравится. Но он женат, у него дочери, у меня тоже двое детей. Я не хочу рушить его семью. В общем, все очень сложно.

– Нет, просто! – забыв о предписанной роли, выпалила Лара. – Не надо вешаться на шею тому, кто носит обручальное кольцо. Вокруг полно холостых.