Огнетушитель Прометея

– Деньги принадлежат Николаю Весенину, – объяснила я.

– Коле? – заморгала Зотова. – Ничего не понимаю. Кто же оставит такую гигантскую сумму без присмотра в здании, где нет замков? Полный бред!

– А вас не смутило, что посылка находится в столь странном месте? – усмехнулась я.

– Ну, – протянула Надежда, – сумку Яне, как она сказала, доставил парень, который играет в рок-группе, у него нет денег на гостиницу или съем квартиры. Приезжая в Москву, музыкант спит в доме в Волочаевском тупике. Бытовые условия его не волнуют, главное, есть где устроиться на ночь. Я знаю, жилье под снос часто используют бомжи и те, у кого не хватает средств на приличный ночлег. У нас в кафе работал водопроводчик, гастарбайтер из Молдавии, так он жил неподалеку в бараке, который расселили. И ничего, нормально обустроился там. А насчет того, что я поехала туда… Яна мне не чужой человек, и она сегодня ногу подвернула. Очень переживала, что сумку украсть могут. Яна одинокая, у нее никого нет, вот я и решила ей помочь. Миллион долларов? За что ей такие деньжищи дали? А вы ничего не путаете? Валюта принадлежит Весенину? Господи, ничего не понимаю…

Дверь в комнату распахнулась, появились Макс, Антон, Леня и темноволосая девушка, та самая, что приносила в кабинет Зотовой ватрушки.

– Яночка! – кинулась к ней Надежда. – Объясни, пожалуйста, что происходит? Какой миллион долларов? Почему деньги в сумке? Зачем ты про Киев и рок-музыканта говорила?

Яна молча смотрела на Зотову.

– Тебе плохо? – надрывалась Надя.

– Сядьте все! – приказал Макс. – Яна, слушайте меня внимательно. Бесполезно врать. Наш эксперт по звуку возьмет сейчас образец вашего голоса и вмиг докажет, что именно вы звонили Ларисе и оставляли ей сообщения. Верно, Леонид?

– Как пальцами щелкнуть, – кивнул Леня. – Вы полагали, что прибор, купленный на Горбушке, изменил ваш голос до неузнаваемости? Ну да, для розыгрыша подружек он сойдет, но для серьезной работы нет. Довольно легко все вернуть на свои места. Кстати, вы позвонили один раз в момент выноса блюда «чупака-тарапака», что доказывает присутствие фигурантки в кафе и…

– Не стоит долго говорить, – остановил эксперта Макс. – Яна, поймите, вы совсем не умелый преступник. И то, что послали за выкупом Надежду Михайловну, вас не спасет. Вы поможете себе, если скажете, где Валентина.

– Выкуп? – эхом повторила Зотова. – Господи, Яна, что ты натворила?

– Комарова похитила старшую дочь Николая Георгиевича, а затем потребовала у ее отца миллион, – ответила я. – Сама Яна побоялась отправиться за сумкой, попросила вас ее привезти. Детский сад, да и только!

Яна по-прежнему молчала.

– Мы понимаем, что ты замыслила отомстить Ларисе за смерть своей матери, – сказал Макс. – Юрий позвонил вам с братом и рассказал о роли Весениной в этой истории. Ты полагаешь, что Лара отравила свою попутчицу. А преступнице повезло – автобус взорвался, следователи решили, что Петрова погибла при взрыве. Но вы знали от Приходько: вашу маму убила Лариса Весенина.

– Боже мой… – прошептала Надежда Михайловна. – Дайте воды, голова кружится.

Я потянулась за бутылкой, а Макс продолжил:

– У нас к тебе много вопросов. Но главный из них один: где Валя? Куда ты ее отвезла?

Яна не переменила позы. Кажется, она даже моргать перестала.

– Валентина диабетик, ей необходимо ежедневно принимать лекарство, – вклинилась я в беседу. – У нее может случиться кома, она умрет, если не оказать ей вовремя помощь. Тебя будут судить за убийство.

Комарова даже не пошевелилась.

– Господи, господи… – бубнила Зотова. – Что с людьми стало? Яна, немедленно отвечай! Как тебе в голову подобное пришло?

– Девочка, – почти ласково перебил Надю Макс, – звонки Ларисе можно расценить как хулиганство, мы забудем о них. Но на смерть человека нельзя закрыть глаза. Пойми, тебе придется всю жизнь носить клеймо убийцы.

– Лариса не угощала твою мать кофе с ядом! – воскликнула я. – Она разговорилась с ней и поняла, что не станет предлагать ей напиток. Юрий обманул Лару, он, подлец, сказал ей, что Инна просто крепко заснет, Лара не собиралась убивать любовницу отца, она лишь хотела вернуть его в семью.

Ни один мускул не дрогнул в лице Яны.