Драгоценности солнца

Джуд так отчетливо видела и чувствовала то, о чем говорила, что тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Она прошла между покосившимися надгробиями к круглой башне, оперлась о нее спиной. Внизу сверкала синими искрами бухта, покачивались красные рыбацкие лодки, но она не видела их, увлеченная своей историей.

— Что было дальше? — спросила она Эйдана.

— Девушка села с ним на его коня, — продолжил Эйдан, подхватывая нити повествования, которые оставила ему Джуд, так легко, будто они были его собственными. — Она взяла с собой только верность и любовь и взамен не просила от него ничего, кроме его верности и любви. И вдруг в это самое мгновение серебряная шкатулка, которую сжимали алчные руки ведьмы, раскрылась сама собой. Плененный голос вырвался на свободу и золотым потоком хлынул прямо в сердце девушки. Она мчалась на коне со своим возлюбленным и пела, и ее голос звучал еще прекраснее, чем прежде. И снова умолкали птицы и улыбались ангелы.

— Да. Идеальная история, — вздохнула Джуд.

— У тебя дар рассказчика.

Его слова обрадовали ее, воодушевили, но вдруг она снова почувствовала неловкость.

— Нет, ничего подобного. Просто легко было продолжать за тобой.

— Ты оживила эту историю своим рассказом, пожалуй, в тебе все-таки осталось что-то ирландское. Ну, вот, — прошептал он удовлетворенно. — У тебя смешинки в глазах и цветок в волосах. Теперь ты разрешишь мне поцеловать тебя, Джуд Фрэнсис?

Осторожность иногда требует быстрой реакции. Джуд нырнула под его руку.

— Ты отвлек меня, и я забыла, зачем мы пришли сюда. Я читала о круглых башнях, но никогда ни одной не видела так близко.

«Терпение, Галлахер, терпение», — сказал себе Эйдан, засунув руки в карманы джинсов.

— Всегда находились охотники завоевать Ирландию, но мы все еще здесь, не так ли?

— Да, вы все еще здесь. — Джуд медленно обошла башню, пристально глядя на утес, на море. — Чудесное место. Оно дышит древностью. — Она остановилась, покачала головой. — Звучит смешно.

— Вовсе нет. Здесь и впрямь ощущаешь дыхание веков и святость. Если хорошенько прислушаться, можно услышать, как камни поют песнь битв и славы.

— Вряд ли я смогу услышать, как поют камни. — Джуд побрела к разрушенному собору, огибая старые надгробья и заросшие цветами могилы. — Бабушка рассказывала, что любила приходить сюда и сидеть здесь. Вот она точно их слышала.

— Почему она не приехала с тобой?

— Я звала ее. — Джуд повернулась к Эйдану. Он был словно вписан в этот пейзаж — так естественно смотрелся и утес, и красивый молодой мужчина на фоне руин. Он точно нашел свое место, он — свой на этой земле и потому так остро чувствует ее святость, слышит песни ее битв и славы.

«А где мое место?» — спросила себя Джуд.

Она вошла внутрь башни с голубым небом вместе крыши.

— Мне кажется, бабушка учит меня тому, как обрести себя за шесть месяцев или еще быстрее.

— И у тебя получается?

— Может быть. — Она провела пальцами по огамической резьбе на древних камнях и на мгновение, на одно лишь короткое мгновение почувствовала трепещущее тепло.

— И какой же хочет быть Джуд?

— На этот вопрос можно дать много простых ответов. Счастливой, здоровой, успешной.

— Разве ты не счастлива?

— Я… — Джуд снова провела пальцами по камням, опустила руку. — Я не была счастлива, когда преподавала, во всяком случае, в последнее время. Я была неважным преподавателем. Неприятно сознавать, что ты не годишься для избранной профессии.

— У тебя впереди долгая жизнь и есть время, чтобы выбрать другую. Держу пари, ты делала свою работу гораздо лучше, чем тебе кажется.

— С чего ты взял?

— Потому что все время, что я провел с тобой, я слушал тебя, узнавал тебя.

— Эйдан, почему ты тратишь на меня время?

— Ты мне нравишься.

Она покачала головой.

— Ты меня совсем не знаешь. Если я сама себя не знаю до конца, как можешь знать ты?

— Мне нравится то, что я вижу.

— Это скорее всего просто физическое влечение.

— Так в этом твоя проблема?

— Да, пожалуй. — Джуд заставила себя повернуться к Эйдану. — Но я пытаюсь ее решить.

— Надеюсь, ты решишь ее быстро, потому что я хочу насладиться тобой.