Драгоценности солнца

Я понимаю, что не изменилась. Я смотрю в зеркало, и оттуда на меня смотрит прежняя Джуд. И все-таки не совсем прежняя. В ней появилось что-то новое. Как будто потерявшиеся или неиспользованные кусочки мозаики вдруг встали на место.

Я ощущаю физический и эмоциональный подъем, взрыв эндорфинов и… о, к черту! Я не буду ничего анализировать и раскладывать по полочкам. Это просто есть.

И это так романтично… Он приходит по ночам в мой дом. Он приходит в кромешной тьме или в лунном свете и стучится в мою дверь. Он приносит мне полевые цветы или морские раковины, или красивые камни.

И он творит с моим телом такие чудеса, о которых я только читала. О боже, еще более волшебные.

Я чувствую себя распутницей. Есть над чем посмеяться. Джуд Фрэнсис Мюррей испытывает сексуальное влечение. И никаких признаков его ослабления.

Никогда за всю свою жизнь я так не веселилась.

Я понятия не имела, что романтика может быть веселой. Почему мне никто об этом не говорил?

Когда теперь я смотрюсь на себя в зеркало, я ощущаю себя красивой. Представить только! Я чувствую себя красивой.

Сегодня мы с Дарси поедем на моей машине в Дублин прошвырнуться по магазинам, и я накуплю себе самых дорогих шмоток просто так.

Дом Галлахеров, старый и милый, стоял на крутом холме на краю деревни фасадом к морю. Если бы Джуд спросила, ей рассказали бы, что сын Шеймуса, тоже Эйдан, построил этот дом в тот год, когда женился.

Галлахеры не зарабатывали на жизнь дарами моря, но любили на него смотреть.

Когда позволяли средства и время, новые поколения пристраивали к дому то одно помещение, то другое, и из почти всех многочисленных комнат открывались прекрасные морские виды.

Дом был построен из темного дерева и светло-желтого камня как будто на скорую руку без всякого определенного стиля. Но Джуд нашла бы ему название: самобытный и неповторимый. Два этажа, широкая парадная веранда, которую не помешало бы покрасить, узкая дорожка, вымощенная каменными плитами, отполированными временем и множеством прошедших здесь ног. Ромбовидные оконные стекла смотрелись прекрасно, но Джуд подумала, как, наверное, непросто их мыть.

Дом был величественным и одновременно причудливым, а сейчас, в легком утреннем тумане, клубившемся вокруг него, он казался еще и таинственным.

Интересно, что чувствовал Эйдан, когда рос в этом просторном доме в двух шагах от моря?

Новые знания по садоводству подсказали Джуд, что цветникам здесь не хватает внимания, но их неухоженность по-своему радовала глаз.

Тощий черный кот, растянувшийся на дорожке, сурово уставился на незнакомку немигающими золотистыми глазами. Понадеявшись на его дружелюбие, Джуд наклонилась и почесала его между ушами. Он вознаградил ее внимание миролюбивым прищуром и довольным урчанием, неожиданно громким в тишине.

— Это Велзи. — Открывший парадную дверь Шон улыбнулся Джуд. — Уменьшительное от Вельзевула. Он настоящий дьявол в кошачьей шкуре. Заходи, Джуд, выпей чаю. Если ты думаешь, что Дарси выйдет вовремя, то плохо ее знаешь.

— Мы не спешим.

— Это хорошо. Дарси прихорашивается не меньше часа только для того, чтобы выскочить за молоком. Один бог знает, сколько она будет любоваться собой перед поездкой в Дублин.

Шон отступил в сторону, обернулся и громко крикнул, задрав голову:

— Дарси! Джуд приехала и говорит, что если ты еще хочешь в славный город Дублин, побыстрее волоки сюда свою тщеславную задницу.

— Ой, я не говорила ничего подобного! — воскликнула Джуд, заливаясь румянцем. Шон расхохотался и втащил ее в прихожую.

— Она все равно ноль внимания. Так я налью чаю?

— Нет, спасибо. — Джуд заглянула в гостиную, выходящую прямо в прихожую. Там было тесновато, но уютно. Дом, снова подумала она. Гостеприимный дом, радушная семья.

— Эйдан в пабе, следит за поставками. — По-своему истолковав ее взгляд, Шон взял ее за руку и потянул в гостиную. Ему давно хотелось поболтать с ней, приглядеться к женщине, заворожившей брата.

— О, вряд ли он там перерабатывает.

Шон расхохотался, а Джуд поняла, что всего несколько месяцев назад ей и в голову бы не пришло шутить с почти незнакомым парнем, тем более с парнем, похожим на озорного ангела.