Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

— Бердина, я бы никогда так не поступил.

— Теперь я знаю. Поэтому и призналась. Вы всегда были честны с нами, а я с вами — нет.

— Что ж, я рад, что тебе стало легче, — пожал плечами Ричард и, направив ее в коридор, расписанный фресками, спросил: — Это Даркен Рал сделал тебя такой? Из-за него ты ненавидишь мужчин?

Бердина нахмурилась:

— Я их вовсе не ненавижу. Просто... Ну, я не знаю. Меня с детства больше привлекали девочки. Мальчики с этой точки зрения меня никогда не интересовали. — Она провела рукой по волосам. — Теперь вы меня ненавидите?

— Нет, что ты! Почему я должен ненавидеть тебя? Просто это как-то... неправильно.

Бердина задумчиво улыбнулась.

— Когда Райна улыбается мне и от ее улыбки день становится прекрасным, это кажется правильным. Когда она касается моего лица и сердце мое трепещет, это тоже кажется правильным. И я знаю, что с ней моему сердцу ничего не грозит. — Улыбка увяла. — Теперь вы сочтете меня достойной презрения.

Ричарду вдруг стало стыдно.

— Так и у меня с Кэлен. Мой дед говорил, что я должен выбросить ее из головы, — но это невозможно.

— А почему он так говорил?

Ричард не мог сказать ей, что Кэлен — Мать-Исповедница и что Зедд знал, чем это может грозить его внуку. Считалось, что никто не может любить Исповедницу. Ричард подумал, что теперь он не до конца честен с Бердиной, но пожал плечами.

— Он считал, что она не для меня.

В конце коридора Ричард протащил Бердину сквозь очередной щит. В комнате треугольной формы стояла скамья. Ричард усадил на нее Бердину, сел сам и пристроил светящийся шар на коленях.

— Мне кажется, я понимаю тебя, Бердина. Я помню, что испытал сам, когда дед сказал, что я должен забыть Кэлен. Никто не вправе управлять чувствами других. Либо ты что-то чувствуешь, либо нет. Хотя я этого не понимаю, все вы — мои друзья. А быть друзьями не значит быть похожими друг на друга.

— Магистр Рал, я знала, что вы не сможете этого принять, но сказать вам была обязана. Завтра я вернусь в Д’Хару. Вам нет необходимости терпеть телохранителя, чье поведение вы не одобряете.

Ричард ненадолго задумался.

— Ты любишь вареные бобы?

Бердина нахмурилась.

— Да.

— Ну а я их терпеть не могу. Нравлюсь ли я тебе меньше от этого? Или из-за того, что я их не люблю, ты откажешься меня защищать?

Бердина поморщилась.

— Магистр Рал, но ведь речь не о вареных бобах! Как вы можете доверять тому, кого не одобряете?

— При чем тут одобрение или неодобрение, Бердина? Просто мне это кажется странным. Хотя и не должно бы. Слушай, в молодости у меня был друг, тоже лесной проводник. Его звали Жиль. Мы много времени проводили вместе, и у нас с ним было много общего. Потом Жиль влюбился в Люси Флекнер. Я ее терпеть не мог и не понимал, что он в ней нашел. Она мне не нравилась, и я считал, что он должен к ней относиться так же, как я. И — потерял друга, потому что он не мог быть таким, каким я хотел его видеть. Я потерял его не из-за Люси, а из-за себя самого. Потерял все хорошее, что у нас с ним было, потому что не хотел принимать его таким, какой он есть. Я всегда жалел об этой потере, но выводы сделал. Повзрослев, я понял, что быть чьим-то другом означает принимать человека таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками. Вовсе не обязательно понимать все его поступки, поступать так же, как он, и пытаться прожить за него жизнь. Если друг тебе действительно дорог, ты не станешь пробовать его изменить. Потому что ты его любишь за то, что он именно такой. Я люблю тебя, Бердина, и только это имеет значение.

— Правда?

— Правда.

Она крепко его обняла.

— Спасибо, магистр Рал! После того, как вы спасли меня, я все время боялась, что вы будете об этом жалеть. А теперь я рада, что все вам рассказала. И Райна будет счастлива узнать, что вы не поступите с нами так, как поступал Даркен Рал.

Когда они встали со скамьи, часть каменной стены сдвинулась в сторону. Взяв Бердину за руку, Ричард вывел ее в образовавшейся проход и повел вниз по лестнице.

— Раз мы с вами друзья, значит, я могу говорить вам о том, что мне не нравится в ваших поступках, так? — Ричард кивнул. — Ну, тогда мне не нравится, как вы поступили с Карой. Она сердится на вас из-за этого.

Лестница привела их в странную комнату, стены которой поглощали свет, а пол образовывал в центре огромный бугор.

— Кара? Сердится на меня? Что я ей сделал?