Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

— Так вон оно что! — вздохнула Верна. — Моим помощницам не понравилась их работа? А некоторые особо жадные недовольны тем, что я отказалась давать им золото из дворцовой казны за то, что они предпочли забеременеть ради наживы вместо того, чтобы создать нормальную семью? Некоторые сестры недовольны, потому что я заставляю наших юнцов сдерживать похоть? Слова шестерых сестер, которые трусливо бежали, были приняты за чистую монету? А одну из них вы даже избрали аббатисой! И все это без малейших вещественных доказательств?

На тонких губах Леомы наконец появилась улыбка.

— О, но у нас есть вещественные доказательства, Верна! Действительно есть!

Она полезла в карман и достала листок бумаги.

— У нас имеются просто неопровержимые доказательства, Верна. — Торжественно развернув бумагу, сестра Леома мрачно посмотрела на Верну. — И еще один свидетель. Уоррен.

Верна вздрогнула, будто ее ударили по лицу. Она вспомнила послания, полученные от аббатисы и Натана. Натан настойчиво требовал, чтобы Уоррен покинул Дворец. Энн тоже велела Верне проследить, чтобы Уоррен немедленно убрался прочь.

— Знаешь, что это такое, Верна? — Верна боялась даже моргнуть, не то что слово сказать. — Думаю, знаешь. Это пророчество. Только сестра Тьмы может быть настолько самоуверенной, чтобы оставить без присмотра документ, изобличающий ее полностью. Мы нашли его в хранилище, перелистывая книгу. Может, ты его забыла? Тогда позволь, я прочту. Когда аббатиса и Пророк уйдут к Свету в священном обряде, на том огне вскипит котел обмана, и возвысится лжеаббатиса, которая будет править до самой гибели Дворца Пророков.— Свернув листок, Леома сунула его обратно в карман. — Ты знала, что Уоррен — пророк, и все же сняла с него ошейник. Ты позволила пророку спокойно разгуливать на свободе, что само по себе достаточно грубое нарушение.

— А с чего ты взяла, что это пророчество сделал Уоррен? — осторожно спросила Верна.

— Уоррен сам признался. Хотя ему понадобилось некоторое время, чтобы решиться на это признание.

— Что вы с ним сделали? — гневно воскликнула Верна.

— Мы прибегли к Рада-Хань, как велит нам долг, чтобы узнать правду. В конце концов он признался, что это пророчество принадлежит ему.

— К Рада-Хань? Вы снова надели на него ошейник!

— Конечно. Пророк должен быть в ошейнике. Твоя обязанность, кстати, заключалась в том, чтобы проследить за этим. Уоррен снова в ошейнике, за щитами и под охраной, в резиденции пророка, где ему и место. Во Дворце Пророков вновь установлен должный порядок. И это пророчество было последним, решающим доказательством. Оно доказывает твою двуличность и выявляет твои истинные намерения. К счастью, мы начали действовать прежде, чем ты успела осуществить пророчество. Ты проиграла, Верна.

— Ты прекрасно знаешь, что все это ложь!

— Пророчество Уоррена доказывает твою вину. В нем ты прямо названа лжеаббатисой и говорится о твоем намерении уничтожить Дворец Пророков. — К Леоме снова вернулась улыбка. — Ну и шум же поднялся, когда его зачитали суду! Довольно-таки очевидное «вещественное доказательство», должна заметить.

— Ты злобная сука! Я еще увижу, как ты будешь подыхать!

— Ничего другого я от тебя и не ждала. К счастью, ты не в состоянии осуществить свои угрозы.

Глядя Леоме прямо в глаза, Верна поцеловала палец, на котором обычно носила кольцо.

— Почему бы тебе, сестра Леома, не поцеловать кольцо и не испросить у Создателя помощи в столь тяжкие для Дворца Пророков времена?

Леома с издевательской улыбочкой развела руками.

— Эти времена миновали, Верна!

— Поцелуй кольцо, Леома, — пусть наш возлюбленный Создатель убедится, что ты заботишься о благополучии сестер Света.

Леома не поднесла палец к губам. Она не могла этого сделать, и Верна это прекрасно знала.

— Я пришла сюда не для того, чтобы молиться Создателю.

— Конечно, нет, Леома! Мы с тобой обе знаем, что ты сестра Тьмы, как и новоявленная аббатиса. Улиция и есть лжеаббатиса из пророчества.

Леома пожала плечами:

— Ты, Верна, первая сестра, уличенная в подобном злодеянии. В этом больше нет никаких сомнений. Приговор не подлежит обжалованию.

— Мы с тобой одни, Леома. Никто нас не слышит за этими щитами, кроме тех, кто владеет Магией Ущерба, а их ты можешь не опасаться. Никто из истинных сестер Света не может услышать наш разговор. Если я попытаюсь кому-то рассказать, мне никто не поверит. Так что перестань прикидываться, Леома. Нам с тобой обеим известна правда.