Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения

Кловис завернул за угол палатки, в которой были выставле–ны сотни предметов, сработанных из бараньих рогов. Оба по инерции пролетел мимо, а когда попытался повернуть, посколь–знулся на куче лошадиного навоза. С помощью огромных уси–лий и ловкости ему удалось удержаться на ногах. Оба провел годы в такой грязи. Он выполнял любую работу в любых услови–ях, при любой погоде, включая и гололед.

В каком-то смысле, все прошедшие годы можно было счи–тать практикой, которая и позволила Обе удержаться на ногах в ситуации, где любой другой человек такого веса оказался бы ва–ляющимся в грязи. Кловис обернулся с насмешливой улыбкой, будучи уверенным, что так и произошло. И был очень поражен, когда увидел, что Оба на полной скорости несется за ним.

Подстегнутый ужасом Кловис шмыгнул в очередной торго–вый переулок. Но Оба был уже у него за спиной. Он схватил за развевающиеся лохмотья на плече и сильно дернул. Ворюга споткнулся и выпучил глаза. Вначале от удивления, а потом от того, что Оба крепко схватил его за горло.

Забыв об усталости, Оба схватил коротышку под локотки и втолкнул между двумя фургонами. Парусиновые крыши затем–няли узкий проход. На другом его конце находилась стена из деревянных ящиков. Спина Обы заблокировала щель между фургонами, закрывая пространство от взглядов не менее надеж–но, чем тюремная дверь.

Оба слышал, как позади него разговаривают о делах люди, как смеются и снуют туда-сюда. Чуть поодаль кто-то торговался с продавцами. Простучали копыта лошади. По рядам бродили торговцы, расписывая достоинства своих товаров, пытаясь при–влечь покупателей.

Кловис, в отличие от них, молчал, но не по собственной воле. Он широко открывал рот, пытаясь сказать что-то, но не издал ни звука. Оба поднял его над землей, и коротышка начал вращать глазами, явно желая позвать на помощь. Он посмотрел на мощ–ные пальцы, обхватившие его шею, и попытался разжать желез–ную руку правосудия, но грязные ногти сломались. И тогда его глаза стали почти такими же большими, как золотые марки, ко–торые он украл у Обы.

Прижав ворюгу спиной к ящикам и держа его одной рукой за горло, Оба второй рукой обыскивал карманы Кловиса, но ничего не находил. Кловис в отчаянии указал на свою грудь. Оба почувствовал что-то под поношенным тряпьем. Разорвав рубашку, он увидел знакомый толстый кошелек, висевший на шее вора.

Кожаный шнурок врезался в кожу. Оба тянул его, пока не оборвал.

Потом Оба положил кошелек в карман. Кловис попытался улыбнуться, сделать извиняющееся лицо, словно теперь все было в порядке.

Но Оба не собирался его прощать. И дал свободу своему гневу. Удерживая Кловиса за плечи, он изо всей силы ударил вора в живот. Лицо Кловиса посинело. Оба тяжело ударил его в лицо и почувствовал хруст кости, и снова ударил, прямо в лжи–вый рот, и выбил все передние зубы. Зарычал от гнева, нанося один за другим три быстрых удара. С каждым ударом голова Кловиса дергалась назад, оставляя кровавые следы на деревян–ных ящиках.

Оба продолжал пребывать в ярости. Он испытал унижение, став жертвой вора, который оставил его умирать. На него напа–ла гигантская змея. Он чуть не утонул. Его обхитрила колдунья. Она заглянула ему прямо в душу. Она не ответила на его вопро–сы, пыталась преуменьшить Обу в его же глазах и умерла преж–де, чем он успел убить ее. Он с трудом пересек Азритские рав–нины в убогих лохмотьях. И все это происходило с ним, с Обой Ралом, практически членом королевской семьи!..

Оба едва мог поверить, что наконец-то нашел того, кто отве–тит за все недавние беды.

Опустив Кловиса на землю и поставив ему на грудь колено, он дал полную волю справедливому гневу и мести. Он не чув–ствовал ударов, вспоминая всю свою боль и все унижения, с ко–торыми ему пришлось мириться. Он проклинал маленького вора и продолжал творить правосудие, превращая Кловиса в крова–вое месиво.

По лицу Обы катился пот. Задыхаясь, он глотнул воздуха и наконец отступил назад. Руки были словно налиты свинцом. Он почувствовал, что опустошен, что жутко болит голова, и с тру–дом сфокусировал взгляд на предмете своей мести.

Земля покраснела от крови. То, что было Кловисом, теперь стало совершенно неузнаваемо. Челюсть раздроблена и свернута в сторону. Одна глазница вдавлена. Грудная клетка проломле–на. Как это было чудесно!..

Оба почувствовал, что за его одежду цепляются руки. У него не осталось сил на сопротивление. Когда его вытащили из щели между фургонами, он увидел толпу людей, стоящих полукругом, у всех на лицах было выражение ужаса. Обе это понравилось, поскольку означало, что Кловис получил то, что заслуживал. За–служенные наказания за совершенные преступления должны пу–гать людей и служить хорошим примером. Так говорил его отец.