Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения

Ах, как на него при встрече смотрела Нида!..

Выражение узнавания на ее лице вызвало новые воспомина–ния и размышления, которые помогли ему собрать вместе раз–розненные кусочки.

Дженнсен приходится ему сестрой. Они вдвоем были дыра–ми в мире.

Плохо, что она оказалась родственницей. Она вызывающе прекрасна. Ее рыжие локоны очень привлекательны, даже если это указывает на какие-то магические способности.

Оба вздохнул, нарисовав в уме ее портрет. Он был слишком принципиален, чтобы думать о ней как о возможной любовнице. У них один отец. Несмотря на ее соблазнительную внешность и на то, что мысль о ней вызывала движение в паху, Обина натура не позволяла такого нарушения приличий. Он – Оба Рал, а не какое-нибудь животное.

Даркен Рал – и ее отец. Это удивительно. Оба не знал, что и думать. Они были связаны. Они вдвоем противостояли миру рев–нивых людей, завидовавших их величию. Лорд Рал послал для охоты за Дженнсен свои кводы. Значит, она была очень значи–тельной персоной. Не может ли она стать ценным союзником?..

С другой стороны, Оба вспомнил беспокойство в ее глазах, когда она смотрела на него. Возможно, она распознала по его глазам, что он – тоже отпрыск Даркена Рала. Возможно, у нее уже были свои планы, в которые он не входил. Возможно, ее вообще не устраивало, что он существует. Возможно, она тоже была противником и хотела заполучить все сама.

Лорд Рал, брат, хотел унизить их, потому что они были важ–ными людьми. Лорд Рал не желает делить богатства, которые по праву принадлежат Дженнсен и Обе. Неужели Дженнсен такая же эгоистичная? Эгоистичные побуждения всегда правили се–мьей. Удивительно, как он, Оба, смог избежать влияния такой дурной наследственности!..

Оба пощупал карманы, вспомнив, что он проделал то же са–мое в предыдущей камере, но карманы были по-прежнему пус–ты. Люди лорда Рала лишили его богатства, прежде чем запе–реть. Вероятно, они все присвоили себе. Мир полон воров, и все охотятся на заработанные Обой деньги.

Оба шагал из угла в угол, пытаясь не думать о том, насколько мала камера. И все это время слушал советы голоса. Чем больше он слушал, тем больше вещей обретали смысл, тем больше собы–тий в его мысленном списке становились на свои места. Гранди–озная мешанина лжи и обмана, так смущавшая его, теперь спле–талась в широкую панораму. И начали появляться решения.

Мать всегда знала, кто был Оба. Вначале она стремилась уни–зить его. Она запирала его в загоне, потому что ревновала. Она ревновала своего малыша. Она была больная женщина.

Латея тоже знала и сговорилась с матерью отравить его. Ни у одной не было достаточно смелости, чтобы просто задушить его. Они были из другого теста. Они ненавидели его за величие, наслаждались тем, что заставляли его страдать, и хотели медлен–но отравить его. Они называли яд лекарством, чтобы успокоить совесть.

Мать все время унижала его мелочными придирками, отно–силась к нему с презрением, срывала на нем злость и, в конце концов, отправила к Латее, чтобы он принес яд для себя самого. Он был любящим сыном, мирился с их дьявольскими планами, доверял их словам и наставлениям, никогда не подозревал, что его мать была жестокой лгуньей или замышляла что-то.

Суки! Хитрые лживые суки!.. Они получили все, чего заслу–живали.

А теперь лорд Ричард Рал пытается спрятать Обу от мира, отрицая само его существование. Оба шагал по камере, обдумы–вая все это. Он все еще многого не знал.

Через некоторое время он, как и советовал голос, успокоил–ся. Подошел к двери и прильнул к отверстию. Не стоит забы–вать, что он неуязвим…

– Ты нужен мне, – сказал он в темноту. Он не кричал, потому что голос внутри и так донесет слова.

– Приди ко мне, – сказал он пустой тишине за дверью.

И удивился спокойной уверенности и властности, прозвучав–шей в его собственном голосе. Его удивляли собственные без–граничные таланты. Чего еще можно ожидать от менее одарен–ных, кроме зависти?..

– Приди ко мне, – повторили он и голос. Не нужно было кричать. Темнота без усилий несла их голо–са, как тени, которые путешествуют на крыльях сумерек.

– Приди ко мне, – сказал он, подчиняя ни о чем не подозре–вающие умы своей воле.

Он – Оба Рал. Он велик. Ему нужно сделать много важных вещей. Он не может оставаться здесь и играть в их ничтожные игры. С него достаточно этой чуши. Настало время сдернуть по–кров не только с собственного происхождения, но и с уникаль–ных способностей.