Второе Правило Волшебника, или Камень Слез (др. изд.)

— Я не ем мяса. И не очень люблю сыр.

— Никогда не слышала ничего подобного! — Она на мгновение задумалась. — Я сообщу поварам.

Между тем у Ричарда созрел план, но, чтобы осуществить его, надо было как-то отделаться от послушницы.

Паша открыла большой гардероб. Он был полон различных нарядов. Здесь были и штаны, и рубашки — преимущественно белые — с кружевами и без, и плащи самых разных цветов.

— Это все твое, — сказала она.

— Если все удивились моему росту, то почему все это моего размера?

— Кто-то, наверное, предупредил наших. Должно быть, Верна.

— Сестра Верна.

— Прости, Ричард, но все же — просто Верна. — Паша достала белую рубашку. — Тебе нравится?

— Нет. В таких роскошных нарядах я буду выглядеть глупо.

Она кокетливо улыбнулась:

— По-моему, тебе все это очень к лицу. Но если тебе не нравится, вон, на столе, монеты. Я покажу тебе магазины в городе, и ты сможешь купить, что сам захочешь.

Ричард поглядел на мраморный столик. Там стояла серебряная ваза, полная серебряных монет, а рядом — золотая, полная золотых. Проработай он всю жизнь лесным проводником, и то не заработал бы столько золота.

— Это не мое.

— Почему же? Твое. Ты ведь гость здесь, а у нас есть все необходимое для гостей. Когда эти запасы подойдут к концу, мы пополним их. — Паша достала красный плащ, расшитый золотом. — Ричард, на тебе это будет просто великолепно.

— Ошейник, пусть даже украшенный бриллиантами, все равно останется ошейником.

— Ну при чем тут Рада-Хань? А твоя одежда просто ужасна. Ты похож в ней на лесного дикаря. Вот примерь-ка.

Ричард выхватил у Паши плащ и швырнул его на кровать. Потом он схватил ее за руку и проводил до двери.

— Ричард! Перестань! Что ты делаешь?

Он открыл дверь.

— Я устал и хочу отдохнуть. Доброй ночи, Паша.

— Ричард, я только хотела, чтобы ты лучше выглядел. В таком виде ты не похож на благородного господина. Ты похож на медведя!

Он посмотрел на ее синее платье, так напоминавшее свадебный наряд Кэлен.

— Этот цвет тебе совсем не к лицу! Совсем!

Стоя в коридоре, Паша растерянно смотрела на него своими большими карими глазами. Одним пинком Ричард закрыл дверь. Через несколько минут он выглянул в коридор. Послушницы не было. Тогда он подошел к своему мешку и начал доставать вещи. Лишний груз ему ни к чему.

Кто-то тихонько постучался в комнату. Осторожно ступая по ковру, Ричард подошел и прислушался. Если это опять Паша, то, может, она постоит и уйдет. Ему совсем ни к чему сейчас ее дурацкие указания. Найдутся дела и поважнее.

Снова тихонько постучали. А если это не Паша? Он достал нож и распахнул дверь.

— Сестра Верна!

— Я видела, как Паша побежала вниз вся в слезах, — сказала она. — Долго же вы с ней беседовали, Ричард. Я уже начала бояться, что меня здесь обнаружат. Что такого она натворила, что ты довел ее до слез?

— Пусть скажет спасибо, что это всего лишь слезы, а не кровь!

Верна чуть заметно улыбнулась.

— Могу я войти? — Он сделал приглашающий жест. — И я теперь просто Верна, а не сестра Верна. — Она зашла в комнату.

Ричард убрал нож в ножны.

— Виноват, но мне трудно называть тебя иначе. Для меня ты по-прежнему сестра Верна.

— Называть меня так не положено. — Она оглядела комнату. — Как тебе здесь понравилось?

— Эти палаты достойны короля, сестра Верна. Может, ты мне и не поверишь, но я действительно сожалею о случившемся. Я вовсе не хотел доставлять тебе неприятностей.

Она широко улыбнулась:

— Ну, положим, ты мне их доставлял всегда, но на сей раз виноват не ты. Другие.

— Сестра, я виноват, но я правда не хотел, чтобы тебя перевели в послушницы. А вот работа на конюшне — действительно не моя вина.

— Не всегда вещи таковы, какими кажутся, Ричард. Я ненавижу мыть посуду. В молодости, когда я была послушницей, я терпеть не могла работу на кухне. К тому же от воды у меня болят руки. А вот лошадей я люблю. Они не спорят со мной и не грубят. И я очень подружилась с Джеком. Сестра Марена думает, что повернула по-своему, но на деле-то она сделала, как хотелось мне.

Ричард улыбнулся:

— Тебе палец в рот не клади, сестра Верна. Я горжусь тобой. И все же жаль, что из-за меня ты стала послушницей.