Однажды Люку Талботу пришлось срочно увозить свою жену со званого...
Но ему потребовался только один взгляд, чтобы понять, что здесь был бы бессилен даже такой опытный хирург, как его отец.
Кровь была повсюду. Солома буквально пропиталась ею, а глубокая рана на затылке убитого продолжала кровоточить. Ярко-голубая кепочка, испачканная красным, была наполовину втоптана в солому подстилки.
— Должно быть, эта лошадь взбесилась, — мрачно сказал Ченнинг. — Отойди от нее, Келси. Слышишь, отойди!
— Я его удержу. — Стараясь дышать ровнее, Келси погладила вороного по шее. — Он испуган, он весь дрожит.
— Черт возьми! Он только что убил человека!
— Это не он, — Гейб говорил негромко, но в его голосе звучали стальные нотки. Он осторожно перевернул Мика на спину, и под задравшейся рубашкой на животе грума стала видна страшная ножевая рана. — Это сделал кто-то другой.
Келси, дрожа, стояла под дождем и притворялась, будто пьет кофе, который принес ей Ченнинг.
— Тебе нужно уйти отсюда, — в десятый раз повторил ее брат. — Давай я провожу тебя домой или, по крайней мере, в клуб.
— Не надо, со мной все будет в порядке. Я должна ждать. Этот бедняга… — Келси повернулась и посмотрела в сторону конюшен. Они больше не казались ей радостными, кипящими своей собственной внутренней жизнью и энергией. Теперь они были просто грязными и страшными. Вокруг тесными молчаливыми группками собирались люди.
— Гейб там, — закончила Келси. — С полицией.
— Он сам справится. — Ченнинг бросил взгляд на Наоми, которая, нахохлившись, сидела под навесом на перевернутой бочке. — Может быть, вам с Наоми все-таки лучше уехать? Твоя мама выглядит по-настоящему испуганной.
Келси продолжала смотреть на ворота конюшни. Она должна быть там, должна знать, что они говорят, должна своими глазами видеть, что там происходит.
— Гейб и я… мы нашли его, — пробормотала она. — Мне кажется, я должна помочь…
— Тогда иди и помоги Наоми. Келси глубоко вздохнула.
— Хорошо. Ты прав.
Она подошла к матери и вздрогнула, встретив ее пустой, ничего не выражающий взгляд.
— Возьми, — она протянула Наоми свой нетронутый кофе. — Лучше бы тебе выпить бренди, но бренди у меня нет.
— Спасибо. — Наоми взяла чашку и заставила себя сделать глоток. Это не имеет к ней никакого отношения, напомнила она себе. На этот раз полиция не заберет ее с собой.
— Бедный Мик…
— Ты его знала? Хорошо?
— Он давно работает в наших краях. — Наоми отпила еще глоток. Нет, конечно, это не бренди, но помогает. — Он и Боггс раз в неделю играли по маленькой в покер и сплетничали, как две старые девы. Думаю, Мик знал о моих лошадях столько же, сколько о лошадях Гейба, но он оставался лояльным.
Она судорожно вздохнула.
— Мик был совершенно безвредным. Не представляю, кто мог сотворить с ним такое…
— Полиция все выяснит. — Немного поколебавшись, Келси неуверенно взяла Наоми за плечо. — Хочешь, я отвезу тебя домой?
— Нет. — Наоми накрыла руку дочери ладонью, и обе внезапно осознали, что впервые за все прошедшее время они прикоснулись друг к другу, не сдерживаясь и не размышляя о последствиях.
— Прости, Келси. Тебе, должно быть, нелегко смотреть на такое…
— Нам всем нелегко.
— Все равно, я бы дорого дала, чтобы избавить тебя от этого ужаса. — Она подняла голову и встретилась с Келси взглядом. — Мне очень не по себе от всего этого.
— Тогда я останусь. — Келси повернула руку так, что их пальцы переплелись. Рука Наоми была холодной и напряженной. — А ты поедешь домой, — добавила она как можно тверже. — Полиция, возможно, захочет поговорить со мной, так что тебя проводит Ченнинг.
— Я не хочу оставлять тебя здесь одну.
— Я не одна. Здесь есть Гейб, Моисей, Боггс. — Она бросила взгляд назад, где под унылым дождем стоял убитый горем старый конюх. — К чему тебе оставаться, когда ты так расстроена? Возвращайся в «Три ивы», прими горячую ванну и ложись. Я зайду к тебе, как только вернусь.
Она наклонилась к матери и добавила чуть более мягко:
— Кроме того, я не хочу, чтобы Чен оставался здесь. Если попросить его отвезти тебя, то он будет считать, что поступил как настоящий мужчина.
— Хорошо. — Проклиная себя за слабость, Наоми тяжело поднялась. — Хорошо, — повторила она, — я поеду. Мое присутствие на месте преступления ничему не поможет, а только вызовет лишние кривотолки. Только, пожалуйста, не задерживайся здесь дольше, чем необходимо.
— Конечно. Не беспокойся.
Оставшись в одиночестве, Келси опустилась на бочку, с которой только что встала Наоми, и приготовилась ждать.