Прилив

Обри повторяла свой вопрос с половины восьмого утра, с того самого момента, как открыла глазки, и Грейс не вышла из себя только потому, что сама сгорала от нетерпения.

– Ма-а-а-а-ма! – отчаянно завизжала Обри, и Грейс подавила смешок, накрывая салатник салфеткой.

– Дай-ка, малышка, я на тебя погляжу. Какая ты красивая.

– Бант. – Чисто по-женски Обри подняла ручку и погладила ленточку в кудряшках. – Розовый бант. И мама красивая.

– Спасибо, малышка.

Дай бог. Этан тоже так подумает. А как он посмотрит на нее? Как будет вести себя с ней? Как ей вести себя? Там будет так много людей, а никто, кроме Куинов, ни одна живая душа не знает, что они любят друг друга.

Любят! Грейс мечтательно вздохнула. И заморгала, возвращаясь к действительности, когда маленькие ручки вцепились в ее ноги.

– Мама! Готова?

Грейс подхватила дочку на руки, крепко обняла и поцеловала.

– Готова. Поехали.

Пожалуй, ни один генерал перед решающим сражением не командовал своими войсками более властно, чем Анна Спинелли-Куин.

– Сет, поставь складные стулья в тени под теми деревьями. Где Филип? Двадцать минут назад я послала его за льдом. Сколько можно копаться? Кэм! Этан! Вы ставите столы слишком близко друг к другу.

– Минуту назад, – пробурчал Кэм, – они были слишком далеко.

Но он покорно вернулся и растащил столы.

– Вот так хорошо. – Вооруженная яркими полосатыми скатертями, Анна поспешно пересекла двор. – Думаю, столы с зонтиками надо подвинуть поближе к воде.

Кэм прищурился:

– Ты, кажется, хотела поставить их ближе к деревьям.

– Я передумала.

Кэм открыл было рот, чтобы выразить протест, но вовремя заметил предостерегающий взгляд Этана. Братишка прав. Споры ничего не изменят.

Анна все утро готова взорваться, дай ей только повод. Он так и сказал с раздражением. Но Этану.

И когда Анна не могла услышать.

– Она же практичная, организованная женщина, – в замешательстве добавил Кэм. – Не пойму, какой бес в нее вселился.

– Наверное, женщины всегда паникуют перед приходом гостей, – предположил Этан, вспоминая, как Грейс не впустила его в собственную ванную перед приездом Анны и Кэма. – Кто способен понять, что происходит в женских мозгах?

– Она не психовала так даже перед свадьбой.

– Наверное, думала о других вещах.

– Да, – хмыкнул Кэм, поднимая один из столов с зонтом – уже в который раз! – и перетаскивая его поближе к сверкающей на солнце воде. – Фил хитрый. Удрал из дома.

– У него талант исчезать, когда пахнет жареным, – согласился Этан.

Лично он не имел ничего против разноречивых приказов Анны. Покорно двигал столы, расставлял стулья и выполнял десятки других больших и маленьких поручений. Это помогало отвлечься от более серьезных проблем.

От Глории Делотер. Поскольку Этан никогда не видел ее, его воображение рисовало образ высокой толстой женщины с жесткими, как солома, и того же цвета спутанными волосами, небрежно и ярко накрашенным лицом, оплывшим от слишком частого общения с бутылкой и шприцем.

Глаза были синими, как его собственные. И губы под жирным слоем помады были такой же формы, как его губы.., лицо не матери Сета, а его собственной.

И это лицо не стиралось со временем из памяти, оставаясь отчетливым, словно он видел его только вчера.

И он до сих пор не мог избавиться от власти этих воспоминаний. Кровь стыла в его жилах, животный страх сжимал внутренности. Страх и стыд.

И все так же сжимались кулаки. Только не разбитые в кровь, как тогда…

Услышав радостный визг, Этан медленно повернулся и увидел бегущую к нему Обри. И увидел Грейс у ступенек веранды, улыбающуюся ему тепло и чуть застенчиво.

«Ты не имеешь права, – прошипел внутренний голос. – Не имеешь права даже дотрагиваться до них».

Но у него не было сил бороться с налетевшим, как буря, опустошительным желанием. Любить их. Заботиться о них. И когда Обри бросилась на него, его руки потянулись к ней, словно по собственной воле, подхватили и закружили.

Как же он хотел быть отцом этой веселой прелестной малышки!

Грейс смотрела на них, слезы туманили ее глаза, но сердце вбирало эту трогательную картину, чтобы запомнить ее навсегда. Высокий худощавый мужчина с сильными руками и скупой улыбкой. И прелестная малышка с розовым бантом в золотистых волосах.